Страница 3 из 7

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 20 ноя 2019 12:57
ИллюZия
— Пошла прочь, сестрица Ясинка!
— Ты?! — ахнула всадница, и её кобылица высекла копытом искру из камня садовой дорожки. — Но как?
— Проследил за тобой, — волк фыркнул, стряхивая с лап жёлтые листья. — Не только ты умеешь пользоваться навьим зеркалом. Кстати, откуда оно у тебя?
— Из Навьего царства, откуда же ещё! — владычица кошмарных снов спрыгнула с кобылицы и шагнула к оборотню (тот, рыкнув, отпрянул). — Ни к чему нам ссориться, братец. Мне нужно только сердце этой девчонки, всё остальное ты можешь забрать себе.
— Она моя! — волк прыгнул на Ясинку, но та выхватила из ножен костяной меч с черепом на рукояти.
И начался бой.
Расширившимися от ужаса глазами Тайка смотрела на их сражение. Она не могла сдвинуться с места, как ни старалась, и даже дышала с трудом — наверное, её сковало каким-то заклятием. Ей казалось, что прошла уже вечность, хотя полная луна над головой не сдвинулась с места, ветер затих, и кучевые облака застыли в ночном небе. Два страшных чудовища бились за её жизнь, но никто не мог одержать верх, пока громадная чёрная кобылица не ударила волка копытом. Тот, заскулив, отлетел в сторону. Ясинка бросилась к противнику, занося меч, но тот в последний миг извернулся, сбил её с ног и навис сверху, упираясь обеими лапами в грудь. Владычица кошмаров всхлипнула, костяной меч выпал из её ослабевшей руки.
— Эта девица — моя, — повторил оборотень, щёлкнув зубами у самого уха сестры. — Не смей больше приближаться к ней! Слышишь?
— А то что? Убьёшь меня? — Ясинка тяжело дышала.
Белый волк покачал головой, убирая лапы с её груди:
— Не сегодня. Уходи, и чтобы больше я тебя не видел. В следующий раз точно загрызу.
Владычица кошмаров, не медля, вскочила на кобылицу, пришпорила её и свистнула так, что аж уши заложило. Лошадь ударила копытом оземь, раскинула чёрные крылья и взмыла в воздух, превратившись в большое чёрное облако, в котором едва угадывались очертания всадницы.
А оборотень повернул морду к Тайке и облизнулся.
— Не ешь меня, волчик! — взмолилась та.
Нет, ну а вдруг поможет? Он только что пощадил Ясинку, может, и её тоже пощадит?
— Да я и не собирался, — фыркнул зверь. — Ты что, меня не узнала? А ну-ка присмотрись получше.
Тайка пожала плечами. Конечно, во сне возможно всякое, но никаких знакомых волков у неё прежде не было.
Оборотень улыбнулся, видя её замешательство.
— Закрой глаза.
Тайка послушно прикрыла веки. До её ушей донёсся странный звук: будто бы взорвали хлопушку с конфетти.
— А теперь открой, — голос действительно был очень знакомым...
Она распахнула глаза и обомлела — перед ней стоял Радосвет.
Надо же, всего три месяца не виделись, а он уже стал выше Тайки. Видать, правду говорят, что в Дивьем краю время течёт иначе, чем в мире смертных.
Но сомнения всё же оставались: а вдруг не он? Мог же оборотень принять облик её друга?
— А ну, докажи, что это ты, — Тайка подняла с земли суковатую палку.
Глупо, конечно, идти с палкой против такого зверя. Его вон и костяным мечом порубить не смогли. Но так ей почему-то было спокойнее.
Радосвет сунул руку за ворот рубахи и показал медный пятак на шнурке.
— Вот. Помнишь, ты мне подарила?
— Так ты, выходит, и правда оборотень? — ахнула Тайка.
— Не, — Радосвет мотнул головой. — Наш род с белыми волками побратимствует. Поэтому я могу превращаться, когда захочу, а не только в полнолуние. И уж, конечно, мне не нужно есть людей.
Он раскрыл объятья, и Тайка, выронив палку, бросилась к нему навстречу, уткнулась лбом в плечо. Стыдно было признаваться, но она ужасно соскучилась.
Радосвет гладил её по спине, приговаривая:
— Не бойся, родная, теперь всё будет хорошо. Моя сестра, сама того не желая, сослужила нам хорошую службу. Навье зеркало, которое она привезла из странствий, открыло мне путь в твои сны.
— Значит, будем теперь видеться? — Тайкино сердце забилось от радости.
— Да. В ваш мир мне больше приходить нельзя, а вот в твои сны — можно.
— А если эта Ясинка ещё заявится, что мне делать?
— Она не посмеет.
— Ну, не она, так ещё кто-нибудь, — Тайка поёжилась. — Разве не опасно оставлять сны открытыми? Это же не садовая калитка...
— Твоя правда, — Радосвет нахмурился. — Значит, придётся научить тебя кой-чему. Станешь чародейкой, ежели не забоишься. А взамен будешь рассказывать мне о вашем волшебном Дивнозёрье?
Она кивнула и вцепилась в его рукав, словно всё ещё не могла поверить в реальность встречи.
Радосвет взял Тайкину руку в свою и вложил ей в ладонь маленький огонёк.
— Что это? — она затаила дыхание. — Светлячок?
— Не совсем, — Радосвет заставил Тайку сжать кулак. — Храни это, как зеницу ока, и ночной шёпот больше не будет тебе страшен... Нам пора прощаться, светает. До встречи следующей ночью.
Тайка хотела обнять его напоследок, но уже проснулась.
За окном разгоралось хмурое октябрьское утро, а ладонь еще долго зудела там, где её коснулась волшебная искорка.

— И что же, царевна Ясинка больше не приходила?
— Нет. Владычица кошмаров покинула Дивье царство. Никто не знает, где она бродит теперь. Но всякий раз, когда люди видят страшные сны или маются ночными мыслями, — это точно её рук дело.
— Ба, а что делать, если она вдруг придёт и захочет взять моё сердце? — Тайка натянула одеяло до ушей. — Где добыть спасительный огонёк?
— Он у тебя уже есть, — Таисия Семёновна улыбнулась. — Я лишь потом поняла, что это был вовсе не светлячок. От плохих мыслей и снов нас спасает любовь. Если будешь держать это в голове, ты не поверишь словам владычицы кошмаров и не поддашься её чарам.
— Хорошо тебе говорить, — надула губы Тайка, — у тебя вон какой дивий мальчик был. А у меня…
Она шмыгнула носом.
— Глупенькая, — рассмеялась бабушка, — у тебя же есть я. И мама. А ещё верные друзья. Любовь близких хранит нас от злых чар владычицы. Не забывай об этом, и огонёк в твоей душе будет разгораться всё ярче день ото дня. А когда-нибудь в тебе хватит света, чтобы зажечь и другие огоньки.
— Я так люблю тебя, ба, — Тайка обвила руками её шею. — И всё Дивнозёрье тоже люблю. Пускай эта вредная царевна даже не думает сюда заглядывать.
— Теперь она точно не осмелится. Спи, Таюшка, спи…
То ли усталость взяла своё, то ли бабушка-ведьма шепнула какое-то тайное слово, но глаза вдруг сами стали слипаться.
Едва коснувшись головой подушки, Тайка заснула, поэтому не увидела, как за окном вдруг загорелось множество огоньков. Они освещали садовые дорожки, мерцали в ветвях деревьев, клубились в воздухе, сияя и переливаясь осенним золотом.
Бабушка наклонилась и поцеловала внучку в лоб:
— Набирайся сил, маленькая ведьма-хранительница. Уже совсем скоро Дивнозёрье станет твоим. А нынче, на навьей неделе, в волшебную Марину ночь, никто не увидит кошмаров. Всем будут сниться чудесные сны…

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 20 ноя 2019 12:59
ИллюZия
продолжение ....
Этот Мокша Тайке сразу не понравился. Болотные жители издавна слыли вредными и заносчивыми, а уж их предводитель, казалось, собрал в себе все возможные недостатки.
— Ну, девица-красавица, расскажи мне, почему я не должен тебя топить? О помощи меня просить все горазды, а вот чем ты сама мне пригодишься? Чего умеешь?
— Я уже говорила, что ведьма. Могу колдо…
Мокша оборвал её на полуслове:
— Эка невидаль! Колдовать я и сам могу.
Тайка задумалась. Наверное, Мокше, как и всей прочей нечисти, должны были казаться волшебными самые повседневные дела.
— Козу доить умею.
— Дык нету у нас на болотах козы.
— Дом подмести, полы помыть? — Она отмахнулась от комаров, Мокша щёлкнул пальцами, и те исчезли.
— Ну и где ты видишь здесь пол? — засмеялся он, раскачиваясь на своём замшелом троне.
Беседа его явно забавляла, чего нельзя было сказать о Тайке.
— Готовлю вкусно, пальчики оближешь. Только, небось, печи у вас тоже нет? — вздохнула она.
— Вообще-то есть, — Мокша растопырил заушные плавники. — Что ж мы, думаешь, отсталые совсем? Значит, решено: завтра ты готовишь пир в мою честь. Новый титул обязывает: не каждый день хозяином всего волшебства становишься!
— А после пира вы мне поможете, да?
Ох, не верила Тайка, что всё будет так просто, — и правильно не верила.
— Ишь ты, скорая какая, — Мокша раскатисто квакнул, по-жабьи надувая щёки. — Вы, смертные, слишком спешите. Оно и понятно: ваш век недолог. А я вот никуда не тороплюсь. Это будет лишь первое задание.
— А сколько их всего? — Тайка знала, что стоит держать ухо востро, когда заключаешь сделку с нечистью.
— Ты глупая? Али сказок не читала? Три задачки дам, всё по чину.
В болотной воде что-то булькнуло, и Тайка вздрогнула, а Мокша выпятил грудь:
— Не пужайся, красна девица, это мне подданные новую корону принесли.
Ряска зашевелилась, и на островок выбрались два болотника, похожие друг на друга, как братья-близнецы: долговязые, лохматые, с крючковатыми носами и подслеповатыми рыбьими глазами. Низко поклонившись, они протянули болотному царю венец, сплетенный из веток и водорослей, украшенный светящимися в темноте гнилушками вместо самоцветных каменьев.
Мокша водрузил корону на макушку, поправил жёлтую кувшинку за ухом, подбоченился:
— Али я не хорош?
Тайка нашла в себе силы кивнуть: злить хозяина болот она не посмела.
— Дар речи потеряла от такой красоты? — Мокша расценил её молчание на свой лад. — Эх, была бы ты постарше, взял бы тебя в жёны. А так, может, лет через сто… подумаю.
Тайка с облегчением выдохнула. Стать женой этого хмыря с щучьими зубами? Ещё чего не хватало! Да лучше она вообще замуж не пойдёт.
— Что вам приготовить для пира? — Она решила сменить опасную тему, а то ещё, не дай бог, смилостивится болотный царь — и что прикажете тогда делать с его милостью?
Мокша облизнулся: его язык оказался раздвоенным, как у змеи.
— Рыбки хочу жареной, — жабьи губы капризно искривились, — пиявочек, да чтоб пожирнее. Суп из перловиц, и чтобы обязательно самые отборные из Непуть-ручья.
— Л-ладно, — Тайка сглотнула. — Удочка-то у вас есть?
— А руки тебе на что? — Мокша растопырил перепончатые лапы, но, видя её растерянность, извлёк из мочки уха заржавленный рыболовный крючок и вложил ей в ладошку. — Так и быть, держи серьгу царскую. И больше не донимай меня. Устал я.
По знаку бровей два болотника подхватили край его водорослевой мантии, и — бултых — ряска сомкнулась над ними, оставив Тайку одну-одинёшеньку посреди болот.

На рыбалку она отправилась на рассвете: пришлось допрыгать по кочкам до более чистой воды. Вот тут-то и пригодилась верёвка да оберег от мудрого Никифора. То ли удача и впрямь была на её стороне, то ли в заводях рыба и без того водилась в достатке, но за пару часов Тайке удалось наловить два десятка карасиков. Найти пиявок тоже оказалось легко, вот только брать их в руки было противно. Пришлось напомнить себе, что всё это ради общего блага делается. И пожертвовать панамой: зачёрпывать ею воду и ловить пиявок было намного сподручнее.
Оставалось лишь набрать перловиц, и не где-нибудь, а в Непуть-ручье. Вот только Тайка ведать не ведала, как туда дойти.
Она присела на замшелый камень. Живот уже подводило: со вчерашнего дня у неё во рту не было и маковой росинки. Стоило подумать, что неплохо было бы поискать ягод, как откуда ни возьмись явилась бывшая мавка, а ныне болотница Марфа с лукошком спелой черники:
— Вот тебе отдарочек за подарочек, ведьма.
На её запястье поблескивал новенький бисерный браслет.
Тайка набросилась на угощение, пальцы и губы мгновенно стали синими от сока.
— Слыхала я, — зашептала Марфа, наклонившись к самому уху, — что хозяин наш к самому Непуть-ручью тебя послал?
— Угу. Может, знаешь, где это?
Болотница скрипуче рассмеялась:
— Знать-то знаю, только на то он и Непуть, что пути туда нет ни пешему, ни конному. Да и ежели доберёшься, всё одно сгинешь.
— Это ещё почему? — Тайка, опомнившись, протянула Марфе наполовину опустевшее лукошко: — Угощайся.
Болотница, причмокнув, потянулась за ягодами:
— А потому, что мёртвая вода в нём течёт. Исток-то он берёт аж в Дивьем царстве...
— Жаба этот ваш Мокша! — Тайка всплеснула руками. — И как же теперь быть?
— Он хитёр, а мы хитрее, — болотница захихикала, прикрыв круглые рыбьи глаза.
В её чертах Тайка уловила тень былой мавьей красоты, которая исказилась, когда Марфа, по выражению её сестрицы, «заболотилась». Эх, жалко, что так вышло.
— По нраву ты мне пришлась, ведьма. Так и быть, помогу я тебе. Доедай чернику и давай сюда лукошко. Соберу я перловиц, только смотри — никому ни слова. Коли узнает Мокша, со свету меня сживёт. И ещё должок за тобой будет.
— Какой должок? — насторожилась Тайка.
— Не боись, дурного не попрошу, — болотница спрятала бисерный браслетик под обмотками из водорослей. — Решайся: тебе всё равно без меня не справиться. А больше никто из наших не поможет.
Тайка, вздохнув, протянула ей лукошко.

Болотница не подвела: всё сделала, как обещала.
Пир удался на славу. Тайка всё боялась, что угощения будет маловато, но оказалось, что потчевать гостей Мокша и не собирался — всё сожрал сам. Болотники, болотницы и маленькие болотнята смотрели на своего царя голодными глазами, но не перечили.
А тот знай нахваливал Тайкину стряпню:
— Ай да ведьма! Вот удружила! Пальчики оближешь. Сознавайся, али секрет какой знаешь? Почему у моих стряпчих так вкусно не получается?
Тайка пожала плечами:
— Может, всё дело в соли? Без неё любая пища пресная.
— А ну, покажь мне эту соль! — Мокша стукнул кулаком по пню, служившему ему столом.
Пришлось отдать весь мешочек.
Хозяин болот щедро высыпал горстку на ладонь, лизнул и поморщился:
— Бе-э, гадость какая! Ты что же, насмехаешься, негодная?
— Да нет же! — от возмущения завопила Тайка так, что подкравшиеся к ней болотнята в ужасе отпрянули, и, покраснев, добавила уже спокойно: — Ну кто же чистую соль просто так ест? Тут по-другому надо.
Она сняла с палочки едва поспевшего на огне карасика, щепоткой сдобрила поджаристый бочок и протянула Мокше на тарелке из листка кувшинки.
— Отведай-ка, хозяин волшебства.
Тот придержал корону, которая то и дело норовила свалиться с макушки, и отправил рыбку прямиком в пасть, вместе с головой и хвостом. Чавкнул, погладил себя по огромному животу, вытащил из зубов кость и одобрительно квакнул:
— Вкусно! Будешь моим поставщиком соли, ведьма. Чтобы ломился царский стол.
— Только это будет уже второе задание, — ввернула Тайка, отмахиваясь от вновь осмелевших болотнят: самый шустрый всё-таки успел дёрнуть её за косу.
Мокша нахмурился (подданные дружно задрожали), привстал… а потом, расхохотавшись, хлопнул себя по брюху так, что то аж загудело:
— Во даёт, а? Ох, и хитра… нет, через сто лет точно женюсь! Значится, теперь каждый год по весне с тебя пуд соли причитается. Но не радуйся до срока, осталось ведь последнее, третье испытание…
Тайка ожидала чего угодно: ручьёв с мёртвой водой, огненных рек, кислотных дождей, ужасных чудовищ… но всё оказалось намного проще.
— Потерял я одну вещицу, — прогудел Мокша, — а может статься, украли её у меня. Ежели сможешь найти её да вернуть — так и быть, помогу я тебе.
— И что же это за вещица? — Тайка затаила дыхание.
— Царское зерцало, — сложно было представить, что получеловечье-полужабье лицо Мокши может выглядеть таким мечтательным. — Лишь оно способно отразить мою истинную красоту.
Ох, спасибо тебе, Майя, удружила так удружила!
— Это, что ли? — Тайка вынула из кармана зеркальце.
Мокша схватился за сердце, потом за голову и издал нечленораздельный квакающий звук.
В тот вечер, как ни старайся, от него больше нельзя было ничего добиться: хозяин всего волшебства любоваться собой изволили.

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 20 ноя 2019 12:59
ИллюZия
Наутро Мокша пригласил Тайку в свои наземные палаты — небольшую пещеру на склоне холма. Воды в ней было всего-то по пояс, зато вход украшали две живописные коряги, покрытые мхом и мясистыми грибами. Своды пещеры всё сплошь поросли кальцитами, на выступах светились гнилушки, а меж ними нашлось место для тысячи других безделушек: от древних монет и драгоценных каменьев до гнутых ложек и пуговиц от джинсов. Царский трон по центру круглой залы был каменным и походил больше на диван: Мокша забрался на него с ногами (ступни у него оказались совсем жабьи).
— И как же ты, ведьма, дошла до Непуть-ручья и жива осталась?
Под его испытующим взглядом Тайка поёжилась:
— Врать не буду, но и правды не скажу. Секрет это.
— Выходит, помог кто-то… — Мокша томно потянулся на своём троне-диване. — Ну да ладно, потом разберусь. А тебе дам я торфа болотного. Тут за столетья землица настолько дивьим духом пропиталась, что хранит в себе силу колдовскую. Потому и не иссякает мощь моих болот. Пусть каждый положит горсточку в мешочек и повесит на шею, али куда ещё, и носит, не снимая. Тогда вернётся волшебство.
— И как же я всю эту землю с собой унесу? — Тайка в ужасе представила себе, как она с тяжёлой ношей по кочкам прыгать будет.
— Мои подданные доставят. Прямо к дому. А ты уж, смотри, не забудь: чтоб обратно мешок, доверху гружённый солью, вернулся. По рукам?
Мокша протянул ей перепончатую ладонь, которую Тайка с облегчением пожала.

Обратный путь не задался. Вроде и шла по солнышку, а всё равно заблудилась. Вокруг простирались чёрные топи, ноги скользили по кочкам, Гринина палка выскользнула из рук и ухнула в вонючую воду. Тайка думала вернуться по своим же следам, только их уже и видно не было.
— Ау, хозяин волшебства?!
Никто не отозвался, лишь пузырь болотного газа вырвался неподалёку.
— Марфа?! — снова тишина.
Так бы и сгинула Тайка, если бы не вспомнила про перо симаргла. Только бы помогло!
Она положила перо на ладонь и дунула, что было мочи.
— Вьюжка, выручай!
Вдруг откуда ни возьмись налетел ветер, вспенил тёмные воды и сбил Тайку с ног. Падая, она услышала хлопанье могучих крыльев и в последний миг успела вцепиться в белоснежный загривок симаргла. Пёс, казалось, появился прямо из воздуха.
— Спасибо, хороший мой…
Она вскарабкалась на широкую спину своего спасителя, прижалась щекой к мохнатой шкуре и закрыла глаза. А очнулась уже возле калитки собственного дома. Без одного сапога — зато живая.

— Ура! Ведьмушка вернулась! — Гриня сгрёб её в охапку первым, оттеснив и Майю, и даже домового Никифора.
Пушок спикировал Тайке на макушку, по обыкновению свесив пернатый хвост прямо на лицо. Он даже сказать ничего не смог, просто закурлыкал-замурчал, обнимая её крыльями.
Из кустов высунулась любопытная кикимора Кира и её охочие до яблок подружки. Под крыльцом в тенёчке устроился кудлатый банник Серафим. Овинники и луговики расселись на перилах рядком, как воробьи на проводах. Домовой Арсений — умытый и трезвый — держал в лапках блюдо с пирожками. В траве тоже кто-то шебуршался. Да что там говорить, даже Яромир был тут, хоть Тайка и не сразу заметила его в тени под сливой. Куда ни глянь, всюду виднелись знакомые лица, смотрящие на ведьму-хранительницу с надеждой.
— Получилось! — она предвосхитила ещё не заданный вопрос. — Завтра будем раздавать волшебство. Майя, поможешь мне мешочков нашить?
Она взяла у Сеньки пирожок. Потом ещё один. И ещё. Шутка ли — три дня на одних ягодах в болотах жить.

— Знаешь, а ведь встретила я твою сестрицу Марфу, — Тайка раскатала по столу цветастый ситчик в голубых тонах.
Ножницы у Майи в руке дрогнули.
— И как она?
— Плохо… — Тайка вздохнула. — Просила передать, что ты была права. И что поздно: её уже не спасти — вконец заболотилась.
Майя, шумно втянув воздух, сделала на ткани аккуратный надрез.
— Это мы ещё посмотрим! Я её найду.
— Для этого в Мокшины топи зайти придётся, и довольно далеко. Не так-то это просто, уж поверь мне...
— Не сложнее, чем обменять соль на землю, правда? — покачала головой мавка.
Заготовки для мешочков у неё получались ровнёхонькие, не то что у Тайки. В полной тишине она вдела иголку в нитку. Стежочек ложился к стежку, а Майя молчала так, что, казалось, воздух вокруг звенел. Тайке вдруг стало очень стыдно:
— Знаешь, я ведь задолжала Марфе. Без неё ни за что не справилась бы… и косточек бы в Непуть-ручье не нашли.
На глаза мавки навернулись слёзы.
— Узнаю мою добрую сестрицу… в этом и есть вся соль, ведьма. Жить на этой земле, помогать тем, кто нуждается в помощи, — вот наше самое главное волшебство. Такое по мешкам не разложишь, оно только здесь запрятано, — Майя приложила ладонь к груди.
— Я всё поняла, — Тайка сглотнула, чтоб самой не зареветь. — Мы обязательно вызволим её, обещаю. Не знаю, как, но что-нибудь придумаем.

Мокша не обманул: наутро мешок с волшебной землицей действительно появился в саду. А Гриня сгонял на своем мотоцикле в магазин и привёз пуд соли на отдарок.
Ещё пару дней Тайка вместе с верной помощницей Алёнкой раздавали обереги с волшебной землицей, а щенок Симаргла вился под ногами и лаял на кикимору Киру, которая под шумок всё-таки добралась до яблок.
После заката, когда дневная нечисть отправлялась на покой, заявлялись ночные гости: полуночницы, вытьянки, омутники... даже старик Бабай пожаловал. К исходу второй ночи Тайка совсем валилась с ног, умаялись они с Алёнкой так, что словами не передать.
На рассвете третьего утра Тайка отпустила помощницу и, свернувшись калачиком, задремала на лавочке под вишнями. Первые лучи солнца осветили её измученное лицо.
— Эй, вы, потише там, — шёпотом ругался домовой Никифор. — Коли разбудите мне Таюшку-хозяюшку, я всем зубы пересчитаю-то.
— Баю-баюшки-баю, — курлыкал Пушок колыбельную. — Пошёл котик на гору, принёс котик сон-дрёму…
Девицы-лесовицы поставили возле Тайкиной лавочки туесок, полный спелой земляники, духи-водяники выпустили в ведро серебристую щуку для ухи, полуденница испекла хлеб, банник Серафим принёс новые берёзовые веники, Гриня наколол дров, овинники натаскали ключевой водицы, мавки перестирали бельё и развесили его в саду, а Кира сварила вкуснейшее повидло...
Каждый был благодарен Тайке и старался помочь, чем мог. В этом и было подлинное волшебство — самая соль земли дивнозёрской.

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 09 дек 2019 09:34
ИллюZия
Тайка проснулась задолго до рассвета от стука камешков по ставням. Сперва даже не поняла: может, почудилось? Но тут с улицы донёсся взволнованный голос Алёнки:
— Тая! Ты спишь?
Внизу залаял Снежок. Пришлось открыть окно.
— А чего не в дверь?
Темнота стояла, хоть глаз выколи. Даже птицы ещё не начали петь.
— Да я… растерялась просто, — Алёнка смутилась. — Прости. Можно мы войдём?
— Конечно, — Тайка помчалась на кухню ставить чайник.
Алёнку трясло. Да уж, таком состоянии не то что дверь с окном перепутаешь — собственное имя забудешь. Пришлось добавить в чай цветков ромашки, чтобы гостья немного успокоилась.
— Тай, у нас на огороде кто-то лежит, — она стукнула зубами о край чашки. — Я до ветру вышла, а там это! Самой не разглядеть, только когда глазами Снежка смотрю вижу.
— А что оно делает? — Тайка, подумав, сыпанула ромашки и себе тоже.
— К-кажется, спит.
— Неудивительно: ночь ведь на дворе, — она зевнула. — А на что хоть оно похоже?
Алёнка замотала головой:
— На жуть жуткую. Тебе лучше самой увидеть, правда. Я теперь одна домой ни за что не пойду. А там мама осталась… с этим.
Тайка вздохнула:
— Ладно, допивай чай. Я быстренько переоденусь. Не в ночной же рубашке идти...
Алёнка кивнула и вцепилась пальцами в чашку. Снежок, поскуливая, жался к её ногам.

Весь июль стояла невозможная жара, поэтому Пушок сменил излюбленное место ночёвки за печкой на садовую прохладу. Тайка тряхнула яблоневую ветку, и сонный коловерша свалился ей прямо в руки, даже не успев расправить крылья.
— У-ух! — Он встопорщил перья. — Тая, ты слышала такое слово: режим? В моём возрасте уже нельзя скакать круглые сутки.
— Но ты же, считай, наполовину кот, наполовину сова. Они ночами не спят обычно.
Коловерша аж задохнулся от негодования:
— Вообще-то я не то и не другое! Ты ругаешься просто потому, что я не соответствую твоим ожиданиям! Тая, знаешь такое слово — «стереотипы»? Нужно быть выше этого!
— Тише, не ори. Кругом люди спят, — прошипела Тайка.
— Вот именно! А меня, выходит, можно будить, я же не человек!
А вот это уже было обидно. Тайка надула губы:
— А кто говорил: «случись чего — буди в любое время дня и ночи»? — она передразнила скрипучий голос коловерши. — Опять наврал?
— Погоди-погоди! А что стряслось-то? Ты не отмахивайся давай, а говори по существу. И не беги так! Я за тобой не успеваю. Тьфу, опять тут эта дивья псина… Да что ж за жизнь такая, а?

Пушок перестал бурчать, только когда они дошли до Алёнкиной калитки и на цыпочках прокрались мимо дома к огороду.
— Вот тут оно лежало! — Алёнка ткнула пальцем в примятые кустики клубники и завертела головой.
У Тайки ёкнуло сердце при мысли, что жуткая тварь бродит где-то неподалёку, таясь в предрассветных сумерках.
— Может, в дом пойдём? Надо проверить: вдруг оно туда забежало? — её голос дрогнул.
Алёнка вцепилась в загривок симарглу так сильно, что Снежок тоненько заскулил.
— Н-надеюсь, не забежало, — опомнившись, она ослабила хватку.
Обходить весь дом пришлось крадучись, чтобы не разбудить тётю Машу — Алёнкину маму. Но старые половицы скрипели так громко, что она всё равно проснулась.
— Ой, девчонки, что это вы тут колобродите ни свет, ни заря?
— Ты спи, мам, спи...
— Какое там «спи», — тётя Маша откинула одеяло. — Всё равно через час вставать уже. Давайте я вам лучше оладушек напеку.

Алёнка и её мама жили очень бедно. Тётя Маша работала учительницей, а в свободное время шила на заказ, но они всё равно еле сводили концы с концами. Об отце Алёнка знала лишь то, что тот рано умер, и видела одну выцветшую фотокарточку.
Когда она сама заболела — да так сильно, что доктора только руками разводили — мать постарела в одну ночь... Никто не упрекал тётю Машу в том, что она часто сетовала на судьбу. Ну и помогали, чем могли, конечно — чай, не чужие все, из одной деревни.
— С вареньем или со сметанкой? — тётя Маша поставила перед Тайкой тарелку с угощением.
Пушок подцепил когтем один оладушек и рванул в окно. Вот проглот! Надо будет потом разъяснить ему, что в гостях так себя не ведут.
— С вареньем. — Тайка облизнулась: нашли чего спрашивать у сладкоежки!
Она потянулась за ложкой, как вдруг увидела на плече у тёти Маши странное существо. Маленькое: размером с воробья, не больше. Но не птица, а что-то непонятное.
— Вишня-то в этом году не уродилась, — вздохнула тётя Маша. — Жаль.
Существо на её плече будто бы увеличилось в размере. Тайка пнула под столом Алёнку и глазами стрельнула: мол, взгляни-ка.
Та приманила Снежка на кусок оладушка, обняла его за морду, заставляя посмотреть на маму, и тихонько ахнула.
— Тай, — зашептала она, — это та самая жуть жуткая.
— Ты ж говорила, она большая?
— Была большая, а теперь стала маленькой почему-то...
Тётя Маша налила себе чаю без сахара и уселась за стол:
— Жара-то какая несусветная... Спится плохо, сердце колет.
Странное существо на её плече ещё подросло, став размером уже с ворону. Тайка разглядела сморщенное стариковское личико, раскрытый рот с острыми зубами и единственный глаз посреди лба — совсем белый, без зрачка. Снежок зарычал, но жуть жуткая и ухом не повела.
— Зарплату опять задерживают, — тётя Маша отхлебнула чай. — На что будем Алёнку в школу собирать, ума не приложу...
Чашка выскользнула из её рук и упала на пол, разлетевшись вдребезги.
— Ну вот, ещё и чашку любимую разбила. Да что ж такое-то?
Существо перебралось с плеча на шею и свесило тощие ножки. Тётя Маша наклонилась, чтобы собрать осколки, и вдруг охнула, зажимая ладонь. На пол упали капли крови.
— Мама!
Алёнка бросилась к ней, а Тайка — к шкафу с аптечкой. Порез кое-как перевязали.
— Теперь и шить не смогу, — всхлипнула тётя Маша, баюкая руку. — Правду говорят, беда не приходит одна...
Одноглазая жуть мерзко захихикала и показала Алёнке козу. Та, рыдая, выскочила во двор. Тайка бросилась следом.
Она уже догадывалась, с кем им довелось столкнуться. Вот только что с этим делать, пока не знала.

Кое-как успокоив Алёнку и оставив её на попечение верного Снежка, она отправилась к Никифору — посоветоваться.
Тот бродил по саду, почёсывая в затылке, и заглядывал под каждый куст.
— Ума не приложу, куда оно подевалось?
— Что-то потерял? — Тайка давно не видела домового таким озабоченным.
— Пустяки, — отмахнулся тот. — Что стряслось, Таюшка-хозяюшка? На тебе лица нет… Али упырь окаянный опять объявился?
— Хуже, — Тайка опустилась на траву. — У тёти Маши лихо завелось. Одноглазое. Теперь у неё всё из рук валится. Сплошное невезение.

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 09 дек 2019 09:34
ИллюZия
Домовой Никифор крякнул от удивления:
— Откуда ж оно взялось?
— Из огорода. Спало там, а тётя Маша его, наверное, разбудила.
— Запомни, Таюшка-хозяюшка, — домовой поднял палец, — лихо — не мыши, само не заводится. И в огороде тоже не растёт. Стало быть, кто-то его накликал.
— Да кто может тёть-Маше зла желать? — Тайка сорвала травинку и засунула в рот. — Она же добрая, мухи не обидит.
Никифор присел рядышком и зашарил рукой по траве. Интересно всё-таки: что же он потерял?
— Мало ли на свете злых людей... — он вздохнул. — Впрочем, виновника можно и потом отыскать. Важнее сейчас отвадить лихо.
— А как? Оно ж вон на шею село и ножки свесило.
— Тогда дело плохо, — домовой принялся обмахиваться картузом. — Раз уже на шею село, всего два способа осталось. Либо кому-то другому его подложить…
— Ни за что! — Тайка замотала головой.
— Либо обдурить лихо, чтобы само слезло. А потом накрыть мешком и отнести в Мокшины топи. Там ему самое место.
Тайка хотела сказать, что не справится. Шутка ли: с самим лихом в хитрости тягаться. Но тут с ветки головою вниз свесился выспавшийся и довольный Пушок:
— Что? Где? Кого обдурить?
— Ага, — Тайка потёрла ладони. — Ты-то мне и нужен.
У неё появился план.

Всё складывалось как нельзя удачно: тётя Маша сама решила прилечь после обеда. Тайке оставалось только пошептать под дверью, чтобы та заснула покрепче, а потом они с Пушком вошли.
Лихо сидело поверх одеяла, склонившись к самому уху спящей женщины:
— Идёшь ты, значица, над пропастью по узкому мостику без перил. Он кача-а-ается… — Его голос звучал монотонно, как скрипучее кресло-качалка. — Высоко-о-о. Страшно. Алёнка отстаёт. Ох, сорвётся, глупая...
Так вот, оказывается, как наводят кошмарные сны.
Коловерша перелетел с Тайкиного плеча на спинку кровати и негромко кашлянул:
— Кхм. Извините, что отвлекаю. Но ведь это вы Лихо, да?
— Ну? — На него уставился белый глаз без зрачка.
— Настоящее? — Пушок округлил глаза. — Потрясно! Я так счастлив!
В его голосе звучало неприкрытое восхищение, и у лиха отвисла челюсть:
— Чего тебе надобно?
— Я столько о вас слышал! — коловерша бочком перепрыгнул на одеяло. — Вы мой кумир. А можно автограф?
— Авто… что?
— Ой, только не говорите, что вы не подпишете мне открытку!
Тайка, притаившаяся в кресле с вязанием, старалась не фыркать, а Пушка уже несло:
— Нельзя так поступать с фанатами. Я так хочу быть похожим на вас. Тоже уметь — у-у-у — насылать кошмары, приносить неудачу, подстраивать каверзы. Как думаете, у меня получится?
— Ну, при должной сноровке… — Лихо приосанилось и заулыбалось во весь свой зубастый рот. — Не так-то просто своего человека найти, знаешь ли.
— И как же вам удалось? — Пушок смотрел глазами голодного котика. — Я слыхал, будто нельзя вот так просто взять и сесть кому-то на шею. Нужно, чтобы тебя наслали или что-то в этом роде…
— Верно, — лихо погладило тётю Машу корявой лапкой по плечу. — Глянь, какой чудный случай: Машка-дура сама на себя лихо накликала. Всё ей было не так, не эдак. Дурные знаки повсюду видела, надежду потеряла, боялась всего на свете и ждала худшего. Так и стало.
— Но если она сама вас призвала, неужто прогнать не сможет?
Лихо расхохоталось:
— Ой, умора! Да как же она меня прогонит, ежели её предчувствия оп-рав-да-лись? Ещё больше за них цепляться станет. Так что, дружок, я теперь тут надолго.
— Здорово! — Пушок аж затанцевал, перебирая лапами. — А возьмёте меня в ученики?
— Чо б не взять? Ты, я смотрю, парень бойкий, расторопный.
Лихо поднялось в рост. Оно стояло одной ногой на подушке, а второй попирало голову тёти Маши. Ещё бы шажок в сторону, и можно было бы накрыть его мешком. Тайка мысленно взмолилась: «Пушочек, миленький, ну давай, дожми эту гадину».
Коловерша захлопал крыльями и перелетел на тумбочку, где лежали ручка и блокнот.
— Я знал! Сегодня мой счастливый день! И всё же… изволите здесь подписаться? Хоть крестик поставьте. Я на стенку в рамочку повешу и буду любоваться. Деткам показывать.
«Ох, только бы не переборщил с лестью», — испугалась Тайка, но лихо, радостно кивая, уже тянулось за ручкой.
— Странное какое-то писало, — только и успело сказать оно, как Тайка кинулась вперёд с мешком наготове.
Пушок успел увернуться в последний момент. Теряя перья, он влетел башкой в стену и шлепнулся за тумбочку. Пойманное лихо забилось внутри мешка, изрыгая проклятия.
— Пушочек, ты живой? — всполошилась Тайка.
— Не уверен. — Голос коловерши звучал глухо: кажется, его слегка контузило. — Скажи, мы же его поймали, да?
— Благодаря тебе, — Тайка подняла трепыхающийся мешок вверх.

— Таюшка-хозяюшка, когда ж ты теперь на болота пойдёшь? — домовой Никифор переминался с ноги на ногу.
— Да вот прямо завтра и пойду, чего тянуть?
— А можешь кой-чего у Мокши спросить, ежели встретишь? — Никифор вздохнул.
— Да что случилось-то? — Тайка встряхнула домового за плечи. — Выкладывай, не томи.
Тот молча показал обрывок верёвочки, на которой прежде носил землицу с волшебством. Тайка ахнула: так вот чего Никифор рыскал по кустам. Ну и растеряша!
— Ты только не волнуйся. Всё будет хорошо. Добуду тебе ещё волшебства.
— Да не в этом дело, — домовой поскрёб в бороде. — Пока я не заметил, что мешочек пропал, колдовал себе и колдовал. А как понял, что нет больше землицы, — так и всё, руки опустились.
— Погоди… хочешь сказать, что без него тоже можно?
— Вот об этом я и хотел у Мокши узнать.
Никифор опустился на пол, Тайка уселась рядом с ним, уперев ноги в стену. Мысли в голове, скакали, как белки: ну и новости!
— Слушай, а попробуй прямо сейчас… ну, наколдуй что-нибудь. Представь, что волшебство не терялось.
— Думаешь, сработает?
— Что значит «думаю»? Оно уже работало. Сам же сказал.
Никифор закрыл глаза, сделал глубокий вдох.
— Нет. Ничего не выходит...
Но Тайка не отставала:
— Не сдавайся. Это почти как с лихом: потеряешь надежду, будешь видеть во всём дурные знаки — и накликаешь беду.
— Ладно, в последний раз попробую...
Домовой поднёс ко рту раскрытые ладони и дунул. Сперва Тайка не поняла, куда смотреть, и решила, что ничего не вышло. Но Никифор, улыбаясь, указал взглядом на потолок. Она задрала голову и обомлела: от люстры в разные стороны брызнули яркие огоньки, добежали до углов, скатились вниз и исчезли.
— Что это? — шёпотом спросила она.
— Защита от пожара, — Никифор тоже понизил голос, будто опасаясь спугнуть волшебство. — Не спрашивай ничего у Мокши, Таюшка-хозяюшка, я уже сам всё понял. Волшебство наше творится, когда мы в него верим. Так и в свои силы тоже верить надобно: злосчастие не призывать, а на удачу уповать.
— Верные слова, — Тайка обняла домового (тот едва не прослезился). — Надо остальным рассказать, вот они удивятся!
Никифор покачал головой:
— Не надо, Таюшка-хозяюшка. Если нам не поверят — это ещё полбеды: хуже всего, если они не поверят в себя. Представляешь, что тогда начнётся? Будто нам и без того забот было мало.
В душе Тайка не до конца согласилась с домовым, но в одном он был прав: Дивнозёрье ещё не оправилось от прошлых потрясений. Они ведь так и не выяснили, почему закрылись дупла. И куда делся упырь. Ещё надо было придумать, как помочь Радмиле вернуть человеческий облик и отправить Яромира домой. И выручить мавку Марфу из болотного плена… Да, пожалуй, пусть пока всё идёт своим чередом. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 09 дек 2019 09:35
ИллюZия
В начале августа жара спала. Но радость была преждевременной: вскоре начались затяжные дожди. Казалось, лето закончилось раньше времени, в воздухе вовсю пахло грядущей осенью.

Дивнозёрье опустело: дачники, взглянув на прогноз погоды, уехали в город, туристы и грибники не совались в промокшие леса, и нечисть откровенно заскучала.

Вязовые дупла по-прежнему были закрыты, и даже обычно спокойный Яромир начал терять терпение. Ничем иным Тайка не могла объяснить его неожиданную выходку. Сперва он как ни в чём ни бывало пришёл в гости на чай (уже не впервые: их чаепития успели стать доброй традицией), но вместо того, чтобы рассказывать Тайке о Дивьем царстве, вдруг набросился на неё с упрёками:
— Не знаю, чем только думала царица Таисья, когда тебя одну оставила…
— А то я не справляюсь, — вскинулась Тайка, едва не выронив из рук чашку.
— Считаешь, что справляешься?

Ну всё... Ароматный яблочный пирог теперь не лез в горло. Тайка, нахмурившись, отложила ложечку.
— Что ты имеешь в виду?

Яромир пожал плечами:
— Только то, что сказал. Маловата ты ещё, опыта не хватает. Тебе бы помощника толкового.
— Ну давай, ещё ты расскажи мне, что я делаю не так!

Яромир, казалось, не замечал обиды, звенящей в её голосе.
— Почему закрылись дупла, тебе неизвестно — это раз. Упырь так до сих пор и не пойман — это два. Он, между прочим, у заброшенного дома каждую ночь отирается, а ты и не знаешь.

Тайка действительно не знала. Но менее обидно от этого не становилось. А дивий воин продолжал загибать пальцы:
— Леший у тебя невоспитанный — это три. Ты ему хоть скажи, что подкрадываться сзади и орать на ухо, а потом оправдываться, мол, с грибником попутал — это ребячество. Я что, похож на грибника?

Тайка, не удержавшись, хихикнула.
— Напугал тебя Гринька, да?
— Не смешно, — нахмурился Яромир. — Я ведь его прибить мог, не разобравшись.
— По-моему, ты слишком серьёзно ко всему относишься.
— А ты — слишком легкомысленно. Я чую, что скоро грядёт гроза.
— Тоже мне, барометр, — фыркнула Тайка, сверкнув глазами.

Теперь она была не просто зла, а очень зла. Ну что за вредный тип? Небось, самый вредный во всём Дивьем царстве. Лучше бы у них в Дивнозёрье кто-нибудь другой застрял...

Яромир хотел что-то возразить, но, махнув рукой, поднялся из-за стола.
— Пожалуй, лучше я в другой раз зайду.


Стоило Тайке немного успокоиться, как снова раздался стук в дверь.
— А чем это у тебя так вкусно пахнет, Таюша? — на пороге появился дед Фёдор. — Никак опять печёшь?
— Угощайся, дед, — она налила гостю чай и подала на блюдечке кусок пирога, к которому Яромир даже не притронулся.
— А чего глаза на мокром месте? — дед Фёдор отставил в сторону трость и, кряхтя, опустился на кресло.

Тайка шмыгнула носом.
— Да так… с Яромиром поцапались. Не понимаю, какая муха его укусила? Говорит, я плохая ведьма. Совсем не забочусь о Дивнозёрье.
— Не слушай его, — дед отхлебнул чайку. — Много понимают эти дивьи! Тебе сейчас о другом думать надобно: сентябрь уж на носу. В выпускной класс пойдёшь, как-никак. Обещала алгебру за лето подтянуть, и где? А по литературе список, небось, даже не открывала? Тут тебе, Таюша, никакое волшебство не поможет, самой пора за ум браться.

Ну, утешил, называется. Мало того, что ведьма неправильная, теперь ещё и ученица бестолковая… А дед Фёдор уже сел на любимого конька:
— Всё это чародейство, конечно, дело хорошее, вот только ни аттестат, ни диплом за него не дают. Пора уж тебе задуматься, чем ты будешь заниматься в жизни.
— Но сейчас же каникулы!
— Ох, смотри, затянешь — потом плакать будешь.

А Тайка уже чуть не плакала. Сговорились они, что ли? Для полного счастья не хватало, чтобы пришёл домовой Никифор и сказал, что она горницу не так метёт...

Дед Фёдор всё говорил и говорил. Она старалась не слушать, но обидные слова сами лезли в уши. Последней каплей стало упоминание о внучке Маришке. Мол, вот на кого равняться надо: красавица, отличница, ещё и в хоре поёт.

Тайка вскочила, перевернув чашку с остатками заварки, выбежала во двор, обняла за ствол старую яблоню и стукнула кулаком по шершавой коре:
— Ой, да пропадите вы все пропадом!


Весь следующий день её не трогали. Пушок загулял с совами в лесу и дома не появлялся, Никифор тихонько возился в погребе, подсчитывая припасы. Тайка быстро переделала все домашние дела и, устроившись под кустом смородины, со вздохом открыла алгебру. Но не успела она дочитать параграф, как явился загулявший коловерша. Его морда была перемазана в меду, а левый глаз почти заплыл от пчелиного укуса, придавая Пушку совершенно бандитский вид.
— Ох! Опять в дупло к диким пчёлам лазил? — Тайка захлопнула учебник. — Давай хоть пошепчу, чтобы не болело.
— А, ерунда, уже прошло, — коловерша облизал усы. — Ух и злые эти пчёлы! До самого заброшенного дома за мной гнались. К счастью, там меня Марьянка-вытьянка спрятала, а Яромир поколдовал маленько, и боль как рукой сняло.

Опять этот Яромир! Тайка скрипнула зубами, а Пушок, словно не замечая, как хозяйка изменилась в лице, продолжил:
— Он, кстати, просил тебе передать кое-что. Мол, извиняется за вчерашнее и зовёт сегодня ночью на упыриную охоту. Ловушку во дворе поставил на этого гада. Ты как, пойдёшь?
— Пойду, — Тайка вздохнула.

Нет, позаниматься сегодня определённо была не судьба. Запасы чеснока обновить надобно, заговоры повторить. Тут не до алгебры. Но пуще всякой охоты на упыря ей хотелось взглянуть Яромиру в лицо. Ишь, извинения с Пушком передаёт! Нет уж, пускай сам скажет.
— Я с тобой! — коловерша, растопырив крылья, вспрыгнул на её плечо и цапнул ближайшую смородиновую гроздь.


В заброшенный дом они явились незадолго до заката. С тех пор, как Тайка приходила сюда в последний раз, ничего не изменилось: всё та же пыль, разруха, старые вещи и скрипучие половицы. Лишь в комнате, где устроился Яромир с сестрицей-горлицей, царил порядок: видать, Марьянка-вытьянка расстаралась для дорогого гостя. У дверей дремали собаки: овчарка и симаргл. Завидев Тайку, Вьюжка высунул язык и будто бы улыбнулся.

Горлица с человечьим лицом расхаживала по подоконнику, то и дело кося глазом на блестящие шляпки гвоздей. Похоже, её сломанная лапка уже зажила, да и остриженные волосы немного отросли и теперь собирались в куцый хвостик.

Яромир в новой рубахе (И откуда только взял? Марьянка, что ли, сшила?) пил вечерний чай с травами.
— Ну заходи, дивья царевна, — он махнул рукой, указывая на старое кресло, накрытое плюшевым пледом.

Тайка осталась стоять в дверях.
— Пушок говорил, ты извиниться хочешь?
— Думаю, я задолжал тебе чаепитие.

Дивий воин потянулся к фарфоровому чайнику с отбитым носиком.
— Ты от ответа не увиливай! — Тайка топнула ногой.

Кроссовки она снимать не стала (даже будучи прибранным, дом выглядел не очень-то жилым), но ноги о коврик вытерла.

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 09 дек 2019 09:36
ИллюZия
Яромир тихо вздохнул.
— Ладно. Извини. Ты это хотела услышать?

Кивнув, Тайка прошла к столу и уселась в кресло.
— Вот так бы сразу. А то наговорил гадостей ни за что. А теперь как ни в чём ни бывало: чаёк, охота…
— Так уж и ни за что? — дивий воин прищурился. — Да, пожалуй, мои речи были резкими — за это извиняюсь. Но я сказал то, что думал. Наше племя врать не умеет.

Тайка едва не поперхнулась чаем:
— То есть я всё-таки плохая ведьма?
— Такого я не говорил, не выдумывай. Молодая и неопытная — ещё не значит плохая. Чего ты к словам цепляешься?
— Ладно, проехали, — Тайка со звоном поставила чашку на блюдце. — Я смотрю, вы тут неплохо устроились.
— Марьяна добрая хозяйка, — Яромир скривился. — Ещё б молчать умела, цены бы ей не было...
— Кстати, а где она?
— Да они с Арсением к Никифору в гости пошли. Отослал я их, в общем. Чтобы под ногами не путались и мне упыря не спугнули. С Арсения самого станется в ловушку влезть.

Тайка усмехнулась: это уж точно. Бедовый домовой и не на такое способен, особенно после бражки.
— А где ловушка-то?
— В саду, под окном.
— Что-то я ничего там не заметила.
— Значит, хорошая ловушка, — дивий воин с улыбкой протянул ей мисочку с сушками, и Тайка взяла парочку: для себя и для Пушка. — Хорошо, что ты пораньше пришла. У меня тут мысль одна появилась... Не в Дивьем царстве беда стряслась, это от нас они закрылись.
— Но у нас же нет никакой беды.
— Значит, будет. Говорил же, в воздухе грозой пахнет. Или думала, я про погоду?

Вообще-то Тайка именно так и подумала, но признаваться не стала: засмеёт ещё.

Она решила сменить тему:
— А на кой упырю твоя сестра сдалась? Она же птица. Упыри птиц вроде не жрут.

Яромир взглянул на горлицу, и та кивнула.
— Вообще-то, жрут. Думаешь, кто в деревне кур ночами таскает? Лисиц-то в округе нет, мой Вьюжка всех распугал. Но речь не о том, — он закинул ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. — В стародавние времена жил-был один злой колдун по имени Лютогор. Захотелось ему всё Дивье царство к рукам прибрать, и заключил он сделку с северными ветрами. Так в краю вечного лета впервые настала зима. Многие погибли от голода и холода, иные так и остались стоять ледяными статуями там, где застал их лютый мороз. А те, кто выжил, сплотились под рукой царя Ратибора. Не первой была эта война в дивьем краю, но самой кровопролитной. В одном из сражений обратился в лёд и сам царь Ратибор, пожертвовав собой, чтобы други его смогли заковать злодея в волшебные цепи. Лютогора заточили в темницу, но убить так и не смогли, потому что никто не знал, где его смерть запрятана.
— Этот ваш Лютогор — Кощей Бессмертный, что ли? — Тайка хрустнула сушкой. — Тогда там смерть в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце…
— Заяц в шоке, — хохотнул Пушок и на всякий случай перепрыгнул на спинку кресла, чтобы не получить подзатыльник.
— Всё не так просто, — Яромир не обратил внимания на выходку коловерши. — Лютогор — и в самом деле Кощеев сын. Он не стал повторять ошибку отца и спрятал свою погибель куда дальше. Уж как ни пытали — смеётся, гад. А ледяные статуи кроме него расколдовать некому — лишь со смертью Лютогора растает вековой лёд.

Тайка поёжилась:
— И что, много у вас этих статуй?
— Да, почитай, полкоролевства. Нынешний царь — Радосвет — отроком на престол взошёл. А товарищей по детским играм советниками да воинами царской дружины сделал. Детей Лютогор щадил — видать, угрозой себе не считал...

Вьюжка поднял голову и заскулил, а Джулька подошла и, положив морду на колени хозяина, вздохнула почти по-человечьи.
— Я пока всё равно что-то не очень понимаю, какое отношение это имеет к твоей сестре?..

Яромир погладил овчарку.
— А ты не торопи, сиди и слушай. Радмила средь нас самой старшей была. И самой смышлёной. Ратное дело ей давалось хорошо, как и чародейство. Никого она не боялась — даже самого Лютогора. В общем, стала Радмила к нему в темницу захаживать. А колдуну, видать, скучно было, оттого и начал учить её всяким премудростям. Может, на свою сторону девицу-красавицу переманить хотел, кто знает? Но Радмила не поддавалась. Только однажды допустила оплошность: поднесла Лютогору воды. А тот, напившись, вмиг разорвал цепи, прутья решётки разомкнул и наружу вышел. Думал мимо Радмилы прошмыгнуть, пока не очухается, но та сразу за меч-кладенец схватилась. Тут-то и выяснилось, что волшебный клинок в руках девы-воительницы способен колдуна ранить. Ох, и кричал он, когда впервые своей чёрной кровью камни темницы оросил… во двор бросился, а Радмила за ним.

Тайка заметила, что глаза горлицы заблестели от слёз. Но она и без того уже понимала, что добром дело не кончилось...
— Страшной была эта битва, — Яромир протянул руку, и сестра перепорхнула на его ладонь. — Все сбежались на шум, но никто не мог вмешаться, потому что поединщиков накрыла туманная пелена, не дающая пройти. Когда же мгла рассеялась, мы услышали смех Лютогора. Он сказал: «Три дара было у Радмилы: ум острый, сила богатырская, голос чудный. Все три на кон поставила, чтобы одолеть меня, да не сдюжила». В его когтистой лапе билась горлица с лицом моей сестры — того и гляди, сожмёт колдун кулак, и лишь комок перьев останется. Но даже будучи птицей, Радмила успела что-то сделать напоследок. Лютогор вдруг завопил, схватившись за правый глаз, да и зашвырнул горлицу прямо в дупло вяза, что рос на внутреннем дворе. Прямо точнёхонько попал. А после уж его самого скрючило: съёжился весь, почернел — будто сила, отнятая у Радмилы, ему боком вышла. Тут мы с дружиной окружать супостата стали, сети расправили. Тот попятился, подхватил выпавший из рук моей сестры меч-кладенец да и сам сиганул в дупло.
— Хочешь сказать, теперь этот ваш Кощеевич где-то в Дивнозёрье ошивается? — Тайка качнулась на кресле так яростно, что Пушок чуть не свалился со спинки. — И ты молчал?!
— Да мы думали, сгинул он, — Яромир, покраснев, опустил взгляд в чашку. — Я же тогда сразу за ним пошёл — и никого с той стороны не обнаружил. Да что там, его даже Вьюжка унюхать не смог.
— Ну, сестрица-то твоя тоже улетела.
— Так у неё крылья отросли. А Лютогор… разве что червяком уполз.
— А он мог?
— Да кто ж его знает. У него...

Договорить Яромиру не удалось. Снаружи что-то вспыхнуло, бахнуло, запищало. Послышался приглушённый возглас:
— Ух, ироды окаянные!

Джулька бросилась к двери. В её звонком лае Тайка разобрала одно слово, повторяемое на разные лады: «Упырь! Упырь! Упырь!!!» Вьюжка подорвался за Яромиром, а тот, отшвырнув чашку, выбежал босиком во двор. Тайка метнулась следом, потрясая связкой чеснока.

Прямо под окном в огненном круге, заслоняясь от яркого света рукавом, стоял уже знакомый упырь. Второй рукой он сжимал резиновую уточку для ванны.
— Ой, зачем это? — Тайка нервно хихикнула.
— Приманка, — Яромир был явно горд собой. — Ну и немного морока, конечно.

Упырь смял уточку так, что та жалобно пискнула.
— Думаете, самые хитрые, да? А ну-ка, выпустите меня, живо!
— Эй, упырина, а спинку тебе не потереть? — прокричал из-за Тайкиной спины Пушок.

Яромир придержал Джульку, с лаем рвущуюся в бой.
— И правда, с какой это стати мне снимать чары?
— А с такой, — упырь показал острые, как иглы, зубы, — что ваш дед Фёдор теперь у меня в заложниках. Коли я не вернусь, сгинет он.

Тайка ахнула и бросила на дивьего воина умоляющий взгляд, но тот ещё сомневался:
— А чем докажешь?
— Во-о-от, — клыкастый террорист помахал в воздухе дедовой трубкой.

В горле вмиг запершило, и Тайка вцепилась Яромиру в плечо. Тот и сам всё понял: щелкнув пальцами, погасил круг. Лицо дивьего воина стало будто каменным.
— Так-то! — упырь погрозил ему когтем. — А теперь давайте потолкуем. Завтра на закате приходите за гаражи. И чтобы без собак и... этого...

Он с опаской покосился на коловершу, потирая лысину.
— Обменяю дедушку на птичку. А коли не придёте — пеняйте на себя. Загрызу старика.
— Не бывать этому! — Яромир шагнул вперёд. — Чтобы я да свою сестру...

Тайка, повиснув на его руке, зашипела:
— Стой. Молчи. До завтра полно времени, что-нибудь придумаем, — и, повернувшись к упырю, добавила сладким голосом: — Мы обязательно придём. Ждите.

Упырь хмыкнул, бросил уточку на землю и растворился в ночной тиши...

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 26 мар 2020 11:39
ИллюZия
Я ВЕРНУЛАСЬ И СЕЙЧАС ПОКАЖУ НОВЫЕ ЧАСТИ, ПРОШУ ПРОСТИТЬ ЧТО ДОЛГО НЕ ПОКАЗЫВАЛА!

***
— Это я во всём виновата! — всхлипывала Тайка. — Сказала: «Да пропади он пропадом!» — и сглазила. Сцапал дедушку упырь…
— Да уж, таких слов на ветер лучше не бросать, он ведь всё слышит, — Яромир, подумав, протянул ей конфету.
Утешил, называется… Зато вот коловерша раскиснуть не дал. Пощекотал усами щёку и прокурлыкал прямо на ухо:
— Ты, Тай, за деда-то не боись. Он себя в обиду не даст. Даром что ли в городе на «скорой» пятнадцать лет проработал? Пусть не врачом, а водителем, но всё равно повидал всякого. Может, он того упыря сам скрутил уже, как особо буйного психа.
— Ох, хорошо бы… Только я бы на это не надеялась. Нужно придумать свой план. Чтобы и деда спасти, и Радмилу врагам не отдать.
Конфету Тайка не взяла: ну правда, чего Яромир с ней как с маленькой обращается. Дивий воин пожал плечами и, развернув золотистую обёртку, слопал угощение сам.
— Сестру мою они не получат.
— Это ежу понятно. Слушай, а не может быть так, что наш упырь — это и есть ваш Кощеевич?
Яромир покачал головой:
— Не похож. Лютогор хоть и кощеев сын, а молодец видный был. Не то что этот вурдалак колченогий.
Радмила бесшумно вздохнула, а Тайка захлопала глазами. Она-то представляла себе этакого сказочного злодея: череп, обтянутый кожей, красные глазищи, корона с кривыми зубцами… А он, оказывается, красавчик? Ох, неспроста Радмила к этому Кощеевичу бегала...
Яромир потянулся за ещё одной конфетой, а Тайке больше не предложил.
— Но вот сделать из упыря прислужника он не погнушался бы. Как и поручить ему выкрасть Радмилу. Эх, жаль, она нам сказать ничего не может… лучше неё, пожалуй, Лютогора никто не знал.
Щёки горлицы покраснели, она спрятала голову под крыло. Застеснялась.
— Если колдун до сих пор не объявился, значит, не может, — Тайка потеребила кончик косы. — А упырь глупый, его обмануть можно.
— Не стану я никого обманывать, — вскинулся Яромир.
— Даже упыря?
— Даже упыря. Я с ним сражаться буду.
— А кто резиновую утку заколдовал? — фыркнула Тайка. — Это что, не обман?
— Нет. Это морок.
— Ну тогда заморочь его. Раз уж твоя ловушка подвела.
Дивий воин аж поперхнулся:
— Нормальная была ловушка! Это ты за дедом не уследила. Упырь же прежде у него в погребе жил? А они всегда на одно место возвращаются. Простейших вещей не знаешь.
— Ах, опять я виновата!
Тайка сплела руки на груди и отвернулась. Яромир повторил её жест, а Пушок, закатив глаза к потолку, вздохнул:
— Вот вы дурачки!

Дальше разговор не клеился, и Тайка, невнятно попрощавшись, потопала домой под холодным моросящим дождиком. По дороге ещё поскользнулась и ухнула в лужу по колено, джинсы в глине перемазала... какой-то неудачный день.
А дома её ждала весёлая и не очень трезвая компания из двух домовых и вытьянки. Никифор наяривал на балалайке (Тайка и не знала, что он умеет играть), а Марьяна голосила частушки.
Стоило хлопнуть дверью, как веселье стихло. Все уставились на неё.
— Не поймали упыря? — Никифор всё понял по выражению Тайкиного лица.
Она молча покачала головой.
— Вижу, что-то ещё стряслось? — домовой отложил балалайку.
Ничего-то от него не скроешь… Тайка села в уголок и выложила всё как на духу: и про упыря поганого, и про похищение деда Фёдора, и про вредного Яромира, и даже про Лютогора Кощеевича, будь он неладен.
Никифор с каждым словом становился всё мрачнее, а потом, хлопнув ладонью по столу, пробасил:
— Ладно, ребятушки, погуляли, пора и по домам. А ты, Таюшка-хозяюшка, ложись-ка спать. Не зря говорят: утро вечера мудренее.

Незадолго до рассвета Тайку разбудил Пушок. Ворвался в спальню, вцепился когтями в одеяло и потащил на себя.
— Тая, просыпайся скорее. Я всё придумал!
— А? Что? — Тайка подскочила на постели.
— Придумал, говорю, как нам деда Фёдора выручить. У тебя есть семечки?
— Какие семечки? Ты о вообще о чём?
Коловерша нетерпеливо запрыгал по простыне.
— Ну, обычные. Если их рассыпать перед упырём, он же не устоит, сразу начнёт их собирать. Такова уж их упыриная сущность. Так мы его отвлечём. Пусть только сначала старикана покажет, чтобы убедиться, что тот жив-здоров. А я уж под шумок его освобожу.
— Только тебе туда нельзя, помнишь? — Тайка окончательно проснулась.
Идея Пушка пришлась ей по душе, но явно требовала доработки.
— Эх, — коловерша надулся, став похожим на пушистый шарик. — Вот так придумаешь план спасения, а тебя даже и не возьмут с собой. И спасибо не скажут.
— Скажут. Если всё получится. Ты вообще уверен, что упырь будет собирать эти твои семечки? Что-то в записях у бабушки я ничего подобного не видела.
— Конечно, не видела. Это же тайное знание коловершей! А я с тобой, можно сказать, делюсь сокровенным.
— Ладно, убедил, — Тайка вдела ноги в шлепанцы. — Кто их рассыпать будет? Никифор не пойдёт, у него ревматизм разыгрался. Майя могла бы, но она по такой погоде и носа из воды не кажет: холодно. А Гриня топает, как слон. Алёнку я сама не пущу.
— Может, Сенька?
— Ты чего! Он же примет для храбрости и всё испортит.
Они посмотрели друг на друга и одновременно выпалили:
— Марьяна!
Вытьянка умела и бесшумно подкрадываться, и становиться незаметной, сливаясь со стенами. Оставалось уговорить её помочь. Но Тайка почему-то была уверена: если Яромир вежливо попросит, Марьянка ни за что не откажет.

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 26 мар 2020 11:39
ИллюZия
Уговоры на удивление прошли как по маслу. Яромиру идея понравилась, и Марьяна с радостью присоединилась к команде спасения деда Фёдора. Даже Радмила хоть и поджала губы, но перечить не стала.
Пушок сиял, урчал и подставлял Тайке шейку на почесать. Семечки тоже удалось достать без труда, а ушлый Сеня где-то раздобыл дохлого голубя для подмены.
В урочный час, когда стемнело, все направились к гаражам. Тайкино сердце стучало часто-часто, но в душе она была уверена в успехе. Яромир по обыкновению хмурился и ел конфеты. Карманы у него бездонные, что ли?
— Эй, у тебя ничего не слипнется? — усмехнулась Тайка.
Дивий воин фыркнул в ответ:
— А тебе жалко? Сама не ешь, так других не оговаривай. Должна же быть какая-то польза от того, что я здесь застрял? Хоть сладостей чудных поем. Наши говорят, что они от любых хворей излечивают.
Тайка припомнила, что дивий народ издавна считал Дивнозёрье волшебным краем, и улыбнулась. Может, зря она так на Яромира взъелась? Он, небось, от чистой души предлагал, а вовсе не потому, что за ребёнка её держит.
— Ладно, тогда и мне тоже давай.
Дивий воин покосился на неё с подозрением, но конфетой всё же поделился. Кстати, та и правда оказалась очень вкусной — с апельсиновым джемом внутри.

Упырь уже ждал их в условленном месте. Луна как раз вышла из-за туч, осветив пустырь. Мелкая морось прекратилась, но в воздухе всё равно пахло дождём.
— Ага, вот и вы, — он потёр ладони. — Я уж думал, не придёте. Ну, давайте-ка сюда вашу птичку.
— Сначала деда Фёдора покажи, — Тайка шагнула вперёд. — Почём я знаю, вдруг ты его уже загрыз, а нам голову морочишь?
— Не веришь, значит, ведьма? — хохотнул упырь. — Ох, и хитра. А хитрые, говорят, самые вкусные. Смотри, ужо наведаюсь к тебе ночью…
— И чесночиной промеж глаз получишь. Ты мне зубы не заговаривай. Где дедушка?
— Да тута он, — упырь нырнул в щель между гаражами и вытолкнул заложника в лунный свет.
Руки у деда были связаны лозой дикого винограда, изо рта тоже торчали листья. Завидев Тайку и Яромира, он замычал и затряс головой.
Дивий воин поднял на ладонях горлицу, показывая упырю, а затем сунул её в мешок.
— Это ещё зачем? — зубастый негодяй поскрёб когтем лысину.
— Так нести сподручнее, — не растерялась Тайка. — Ты же не для себя стараешься. Вот, доставишь хозяину подарочек в упакованном виде.
— Он будет ра-а-ад, — упырь потянулся костлявой рукой к мешку.
Тайка кашлянула: это был условный сигнал для Марьянки. В тот же миг из кустов чубушника в очень удивлённого упыря прилетела горсть семечек. Потом вторая. Третья… Тот озадаченно моргал, но собирать их почему-то не спешил.
— Как это понимать? Мы так не договаривались. Кого вы ещё притащили?
Яромир потянулся к оружию.
— Никто меня не тащил, — Марьянка вышла из кустов. — Я сама пришла.
Её белое платье развевал ветер. В свете луны казалось, что от волос исходит сияние. Упырь остолбенел, отвесив челюсть.
Вытьянка обсыпала его остатками семечек, а Тайка в этот момент быстренько вытащила из-под куртки второй мешок.
— Кто вы? — восхищённо выдохнул упырь.
— Марьяной меня зовут. А вас? — вытьянка улыбнулась, накручивая на палец белоснежный локон.
— Макар Иваныч я, — он приосанился и прикрыл ладонью прореху на своём тряпье. — А зачем вы меня искали, Марьяна… как вас по отчеству?
— Веремеевна.
Пока упырь глазел на вытьянку, Тайка ловким движением подменила мешки. Горлица завозилась под курткой, устраиваясь удобнее. Яромир бросил на девушку встревоженный взгляд, но после едва заметного кивка успокоился.
А вытьянка тем временем заливалась соловьём:
— Повидать вас хотела, Макар Иваныч. Услыхала, мол, упырь в Дивнозёрье объявился. Ну и подумалось мне: я девица незамужняя. А ну как сложится у нас? Но сперва, конечно, надобно на жениха взглянуть.
— Ну что, взглянула? — упырь подбоченился.
— Ой, взглянула, Макар Иваныч.
— И как жених?
— Не в моём вкусе! — вытьянка расхохоталась, шлёпнув его ладонью по лысине.
— Ах ты… — взревел разобиженный упырь, но вдруг его глаза остекленели, спина скрючилась, голова втянулась в плечи. — П-простите, хозяин. Есть не отвлекаться. Будет сделано, х-хозяин!
Марьянка, воспользовавшись замешательством, метнулась в кусты и там исчезла. Упырь Иваныч повертел головой, скрипнул зубами от досады и, толкнув деда между лопаток, прошипел:
— Иди уже! И спасибо скажи, что Лютогор своё слово держит. Если б не он, сожрал бы я тебя, хе-хе-хе.
Яромир щелчком пальцев снял опутывающие чары, и обессилевший дед Фёдор осел ему на руки. А упырь, напоследок погрозив кулаком куда-то в тень кубышника, перехватил покрепче мешок с добычей и шмыгнул за гаражи.

— Ну и что ты скажешь в своё оправдание? — Тайка держала в руке полотенце, что вызывало у коловерши некоторое беспокойство.
Он бочком отступил за печку и, опасливо выглядывая оттуда, вякнул:
— А что не так?
— Да примерно всё! Упырю твои семечки по барабану.
— Может, это какой-то упырь неправильный? — Пушок, предчувствуя неминуемую расправу, прижал уши.
— Признавайся, откуда ты вообще взял это «тайное знание коловершей»? В газетах вычитал?
— В сериале «Секретные материалы», — он скорбно пошевелил усами.
От неожиданности Тайка аж полотенце выронила:
— Ну, Пушо-о-ок!
— Но никто же не пострадал?
— Нет. Благодаря Марьяне.
— А чего тогда ругаешься? — коловерша чихнул, подняв в воздух облачко печной золы. — Подумаешь, понервничали немного. Зато есть, что вспомнить. Приключения — это же здорово!
— Ах, тебе здорово! Значит так: сладкого на этой неделе не получишь. Приключениями будешь сыт.
Глаза коловерши аж позеленели от возмущения.
— Тая, это нечестно! Уж лучше бы полотенцем! Я, между прочим, старался, беспокоился за вас. Каково, думаешь, одному на печке сидеть, когда все на дело ушли, да ещё какое опасное! Это Никифору хоть бы хны, ушёл на чердак и спит. А мне нервничать нельзя: перья опять полезут, облысею, буду как этот… сфинкс. Ни в зеркало полюбоваться, ни людям на глаза показаться.
Тайка фыркнула, представив себе лысого коловершу — почему-то с крыльями как у летучей мыши. Ух и чудище получится: ну чисто бес.
— Ты прямо как Яромир, — укорила она. — Тот тоже считает, что сладкое от любых хворей излечивает.
— Вот видишь! Такой молодой, а уже мудрый.
Видя, что Тайка больше не хмурится, Пушок осмелился выбраться из укрытия.
— Слушай, а он ведь парень видный. Чем тебе не жених?
— Пф! Совсем сдурел? И так забот полон рот, только женихов не хватало! И как тебе такое только в голову пришло? Ты ещё и мелодрам по телеку насмотрелся, что ли?
Пушок потупился, словно его уличили в чём-то зазорном, и проворчал, встопорщив перья:
— Зато он бы для меня конфет не жалел. Не то что некоторые!

Re: Ведьма Дивнозёрья

Добавлено: 26 мар 2020 11:41
ИллюZия
К середине августа дожди не прекратились, но тепло ненадолго вернулось, и в лесах пошли грибы: только успевай собирать. Алёнка уже третье утро подряд появлялась у Тайки под окном с большой корзинкой в руках: одну её в лес не отпускали, а вот с подругой — запросто.
Снежок всегда увязывался за ними, и Алёнка уже устала каждый вечер мыть его водой из шланга: белоснежный симаргл умудрялся перемазаться в грязи от хвоста до ушей и понабрать репьёв. Грибы искать он так и не научился, зато гонял белок и птиц, оглашая окрестности лаем.
Сегодня они забрели немного дальше, чем обычно: Гриня подсказал полянку. Мол, идти далековато, зато грибов — тьма тьмущая, о шляпки спотыкаться будете. Главное — не пропустить поворот у раздвоенной сосны. Леший даже приметную ленточку на ветвях повесил там, где надо было сворачивать с тропинки.
Мокрый лес встретил их приветливо: ни ветерка, ни дождичка. Даже комары куда-то подевались. Солнце золотило листву, в высокой траве звонко жужжали пчёлы-труженицы, от запаха иван-чая и медуницы кружилась голова.
Про грибы Гриня не соврал: те разве что из кустов не прыгали прямо в корзинку. Повсюду торчали шляпки боровиков и подосиновиков, но больше всего было рыжих лисичек. Настоящая лисья полянка! Или лисичковая?
Сжимая в руке нож, Тайка сунулась под еловую ветку и отпрянула: прямо на неё из-под ели смотрели злющие жёлтые глаза.
— Ой, извините, — вырвалось у Тайки.
Крупная рыжая лисица фыркнула:
— Ходят тут всякие! Это моя поляна. Кыш, кыш.
Голос у неё был молодым, по-девичьи звонким, даже напевным.
Снежок зашёлся лаем, в котором Тайка разобрала что-то вроде «давай поиграем». Малыш потихоньку учился говорить.
Она улыбнулась: Алёнка наверняка тоже услышала — как-никак, она же была хозяйкой, которую выбрал щенок.
— Во даёт, уже разговаривает!
Она обернулась к подруге, но та совсем не радовалась, а встала столбом, таращась на лисицу.
— Ага… — Снежок подбежал к Алёнке, и та отчаянно вцепилась в его загривок. — Но как? Почему?..
— По кочану, — проворчала рыжая, пятясь.
— Не бойся, мы тебя не тронем, — Тайка поставила корзину на землю и отложила нож.
Снежок пританцовывал на месте и косился на хозяйку: мол, отпусти.
— И псина у вас невоспитанная, — проворчала лисица, наморщив нос. — Ну что за люди!
— Тая, она… это... — Алёнка, сглотнув, указала на лису пальцем.
— Вон! — лисица грозно тявкнула. — А то укушу!
— Да, прости, мы уже уходим, — Тайка схватила за руку остолбеневшую Алёнку и потащила прочь.
Ей самой было не впервой разговаривать с животными (спасибо Грёзе, исполнившей Тайкино заветное желание), а вот почему подруга тоже понимала лисьи слова? Это ещё предстояло выяснить.

Уже дома стало понятно, что с Алёнкой всё в порядке. Она слышала мысли своего симаргла (и это неудивительно: связь хозяйки с волшебным псом крепла день ото дня), но по-прежнему не разбирала ни кудахтанья кур, ни пересвиста птиц за окном, не оборачивалась на вечно ворчащих дворовых котов и не отвечала на насмешки негодяя Пушка. Значит, дело было не в ней.
В бабкиных записях о говорящих лисицах ничего не нашлось, Никифор тоже ни о чём таком не знал. Пришлось Тайке идти на поклон к Яромиру.
Она застала дивьего воина во дворе: тот как раз вышел помахать мечом. Похоже, не в первый раз, потому что крапива вокруг заброшенного дома была вытоптана и среди летнего разнотравья образовалась симпатичная лужайка. Полюбоваться, как Яромир тренируется, не вышло: он издалека заметил гостью и вложил меч в ножны.
— Здравствуй. Зачем пожаловала?
Тайка присела на пенёк и рассказала, как они сходили по грибы (дивий воин выслушал её с очень серьёзным лицом), а потом сама выдала версию:
— Слушай, может, это лиса-оборотень?
— Таких не бывает, — Яромир поправил кожаный ремешок, которым подвязывал волосы, чтобы те не лезли в глаза.
— А вот и бывают! В Японии. Их называют кицунэ, я в книжке читала. Вдруг это приезжая лиса-туристка?
— Она говорила на японском?
— Нет.
— Тогда тут что-то другое… — между бровей дивьего воина залегла глубокая складка — признак задумчивости. — Я хочу увидеть её. Покажешь мне лисью поляну?
— Ага. Когда пойдём?
— Прямо сейчас, чего откладывать?
Он свистнул Вьюжке и Джульетте, но Тайка покачала головой:
— Не надо. Лисы не любят собак. Если мы идём с миром, лучше не брать их с собой.
Яромир пусть нехотя, но согласился.

Лесная тропка кружила и водила. Пару раз свернув не туда, Тайка почуяла неладное и, припомнив заговор от бабки Таисьи, пошептала нужные слова. Дорожка будто бы прояснилась, туман рассеялся. Яромир одобрительно кивнул, но ничего не сказал. М-да, похвалы от него не дождёшься, сплошные упрёки. Ну и ладно, не больно-то и хотелось!
Совсем скоро показалась раздвоенная сосна с приметной ленточкой от Грини. Не до конца распрямившаяся густая трава ещё хранила их утренний след: до лисьей полянки теперь было рукой подать.
Листья деревьев уже не сияли, как прежде: солнце ушло из этой части леса, но медоносными цветами пахло по-прежнему сладко. Тайка сунулась под ёлку, подняла разлапистую ветку.
— Вот, видишь! Она была тут, а теперь спряталась.
На земле виднелись чёткие отпечатки лисьих лап.
Яромир, присев на корточки, потрогал след.
— От меня не спрячется.
Он шумно втянул носом воздух, будто принюхиваясь. В глазах загорелся азарт. Тайка тихо усмехнулась: порой и сам Яромир, так любящий собак, напоминал ей большого пса. Этакого волкодава.
— Мы не на охоте, — на всякий случай напомнила она. — Ты говорил, что хочешь увидеть её, а не поймать.
— Хм… Ну, это уж как пойдёт.
Нет, он это нарочно делает, чтобы позлить? Как же бесит этот снисходительный тон! Тайка едва сдержалась, чтобы не стукнуть дивьего воина. Она уже открыла рот, чтобы возразить, как вдруг услышала из лесной чащи… песню.
Звонкий голос выводил:
— Лети, пёрышко, через полюшко. Смахни, пёрышко, моё горюшко…
Яромир вдруг побледнел и рванул, не разбирая дороги, перепрыгивая поваленные деревья, через которые Тайке приходилось перелезать. Конечно, она отстала.
— Эй, погоди… да куда тебя чёрт несёт? — Ответом ей был только хруст веток и топот ног.
Тайка, махнув рукой, замедлила шаг: ещё не хватало играть в догонялки.
А чудесный голос становился всё громче:
— Мне бы крылышки, как у сокола, мне бы силушку, как у камушка…
Вся в репьях и сухих листьях Тайка вывалилась на поляну, поросшую кислицей. Стволы вставших в круг сосен были зелены от густого мха, а ветви скрывали небо, почти не пропуская солнечный свет. Песня оборвалась на полуслове, певунья испуганно вскрикнула, и Тайка, вздрогнув, повернулась на голос.
Она подоспела вовремя: знакомая лисица, выгнув спину, жалась к замшелому камню, а Яромир стоял напротив, наставив на неё меч.
— Не надо! — заорала Тайка, а дивий воин, не оборачиваясь, процедил сквозь зубы:
— Пускай сперва эта рыжая бестия отдаст, что украла!
— Ничего я не крала! — прошипела лисица.
— Тогда откуда у тебя голос моей сестры?
— Нашла.
— Отдай — или не сносить тебе головы, — Яромир замахнулся, лиса втянула голову и обнажила клыки.
— Коли убьёшь меня, точно ничего не получишь.
— Так, давайте поговорим спокойно, без обвинений и угроз, — Тайка шагнула вперёд, решив, что настала пора вмешаться.
На дивьего воина было страшно смотреть: если бы взглядом можно было метать молнии, он бы уже, наверное, испепелил дюжину сосен в округе. В таком состоянии люди часто делают глупости...
— Нет! Не отдам! Моё! — тявкая, выплёвывала по слову лиса.
— Ты слышала, дивья царевна? Не защищай воровку. Хочешь, небось, рыжий воротник к зиме? Или шапку?
— А ну заткнитесь оба! — рявкнула Тайка.
Как ни странно, подействовало. И Яромир, и лисица в изумлении повернулись к ней. Самое время было воспользоваться наступившей тишиной, пока опять не началось.