Легкое чтение, " на зубок"

[mika222]

Бурчун - ворчун mika222

Мне подумалось а вдруг вам скучно что я всегда такой белый и пушистый.

Ты даже бурчун-пушистый))

Не судьба мне значит удивить-смятить-ошеломить

[mika222]

А про барона стишок просто классный

[Харли Квинн]

А про барона стишок просто классный

Согласна!!

[ИллюZия]

Тёть Кать, вы мне что-то про зависть рассказать хотели, - напомнил Димка.
- И правда, забыла совсем. Слушай.
Случилось это давно, в нашей деревне тогда ещё многолюдно было. Это потом разъехались кто – куда, а тогда девки с парнями женихались, дети по улицам бегали, старики по вечерам на скамейках семечки лузгали, сплетнями делились.
Жил на краю улицы, ближе к тому мостику, что на станцию ведёт, мужик, Кирюхой звали. Фамилию сейчас точно не вспомню, не то Иванченко, не то Иванютин. На фамилии у меня всегда память дырявая была.
Нравилась ему девчонка одна, Галинка.
Красивая, задорная, работящая, а как пела - заслушаешься.
Все парни по ней сохли.
Кирька к ней и так, и эдак клинья подбивал, только она-то деваха видная была, а он невысокий, обрюзгший какой-то, да и страшненький, чего скрывать, хотя, как известно, на каждого парня своя девка найдётся. Только и человек он был дурной, завистливый до ужаса, злопамятный. Оставить бы ему Галю в покое, поискать себе пару среди других девчат. Но нет, всё её донимал своим обществом. Шага ступить не давал, как поблизости оказывался.
Она возьми, да и скажи ему при всех: «Оставь меня в покое, посмотри на себя, разве ты мне пара?»
Он тогда обиду и затаил. Так глазами на неё зыркнул, словно огонь метнул, того и гляди спалит дотла. Поклялся отомстить.
И отомстил. Сделал у колдуна приворот, да такой, что убрать невозможно, снимешь, и она умрёт.
Через месяц после того разговора, женился он на Галине.
Чего бы, казалось, ещё надо? Говорил, что любит, теперь она его женой стала. Живи – радуйся!
Только он со злостью своей не справился. Мстить стал за то, что не обращала внимания, даже посмеивалась. За то, что сейчас не любит, только заклятие её рядом с ним держит.
Начал её унижать, издеваться всячески, а потом и бить.
По деревне слух пустил, что досталась ему испорченной, да и сейчас чуть недогляди, с любым пойдёт.
А людям что, лишь бы посудачить. Забыли уже, какая девчонка на самом деле была неприступная, смеяться вслед стали, мол, распутница, а гордячку из себя строила.
Кирюха гоголем ходил, вроде как, подобрал пропащую, доброе дело совершил. В почёте оказался из-за вранья своего.
Родители Галине говорили, чтобы бросила его, обещали уехать из деревни и с собой дочку увести. Только она плакала и объясняла, что как собачка на цепи, не может от него уйти, словно держит что-то.
Извелась вся. Если плакать каждый день любой не похорошеет. Вот и Галинка стала худущей, лицо осунулось, глаза потеряли блеск, волосы иссеклись, жидкие стали, а была коса в кулак толщиной.
Чем хуже выглядела, тем больше Киря зверел.
А когда она забеременела, Кирьян заявил, что нагуляла она ребёнка. Но он - добрый человек, не бросит, вырастит его, как родного.
Теперь уже соседи ей и в лицо стали говорить такое, что не каждый вытерпит. Родителей её тоже встречали с укором, вырастили, мол, беспутную.
Всем не объяснишь, и рты не закроешь.
И тогда сломалось в ней что-то. Не стала ждать, пока дитя под сердцем в рост пойдёт. Вышла вечером из дома до ветру, да и не вернулась. Нашли её на третий день в реке. Специально ночью ушла, чтобы не спасли.
Вот так зависть убить может, а дурная молва в грязь втопчет любого.
Поэтому, лучше не хвалиться успехом, и свои силы никому не показывать. Тот, кто ноготка твоего не стоит, будет громче всех кричать о тебе непристойности, мстить за свою никудышность. Гонения на ведьм ведь тоже с зависти начинались.
© Лана Лэнц "Книга №8" (выйдет в 2019г)

[Angis]

Мы забываем иногда,
Что мы друг-другу не чужие.
И разъедает, как беда,
Нас безразличье - мы пустые.
Пустые души и сердца
Нам греет холод вместо счастья.
Нас разделяют, как всегда,
Работа, спешка и ненастья.
А мы, остывшие, спешим
Успеть туда, где опоздали.
Живём, сосуды без души,
Идём туда, куда не звали.
И только засыпая мы
Опять становимся собою...
И лишь во сне ждём теплоты,
Которую зовём любовью.
© Лана Лэнц

[ИллюZия]

Говорила мне мама: «Не ходи в тёмный лес»,
Ну а я всё упрямо в неприятности лез.
Говорила родная: «В том лесу пропадёшь!
Лес огромен, кто сгинет, так следов не найдёшь!»

Будто бы по привычке в лес с утра убегал,
Там весь день (как обычно) я - малец пропадал.
Был тот лес мне дороже, чем родная семья.
Глуп и неосторожен, безрассуден был я.

Как-то раз повстречал я старика в том лесу.
Тихо дудка звучала, и на звук шёл барсук,
И на звук шли олени, заяц шёл и медведь…
Мне бы, пусть хоть из лени, не ходить, не смотреть…

Доносился с поляны, тот чарующий звук…
Я помчался… Хоть гляну… Лисы, волки вокруг…
Нет, я их не боялся, смелый был, а потом,
Голос тихий раздался: «Подойди. Здесь твой дом!»

Женщина под корягой тебя в детстве нашла,
«Кто-то бросил беднягу!» И с собой унесла.
Я пугал её, помню, ровно сорок ночей.
Но она отвечала: « Не отдам, он ничей,
Малыша потеряла нерадивая мать».

Мне тогда отказалась тебя, парень, отдать.
Но пришёл ты, вернулся на звук флейты домой,
Даже не оглянулся, значит, снова ты мой.

Сторожить будешь духов, так как я их пасу.
Их полно в этом тёмном старом мшистом лесу.
Тут у каждой травинки и цветка есть душа…
Отдал дед тот мне дудку и ушёл не спеша.

- Непростая, умеет духов песней держать,
И уйти ты не смеешь! - мне успел он сказать,–
Будет смена - подмога, но пройдёт много лет.
Я ведь ждал тебя долго! – рассмеялся вдруг дед.

Зазвучала устало песни тихая грусть…
Ты прости меня, мама, я к тебе не вернусь.

@ Лана Лэнц

[ИллюZия]

День города

Вы не замечали, что праздники в любом, особенно крупном городе, очень раздражают людей, трудившихся в этот день и мечтающих поскорее добраться до дому? Вот так и Настя, уставшая, села в поезд на одной из станций метро. Ехать было нужно с пересадкой, а ноги к концу дня почти не слушались.
Поздно, до полуночи минут двадцать, но народу ещё много, хорошо хоть время работы метро продлили до двух часов ночи, «День города» всё же. Остановка конечная, наконец-то, можно сесть, стоять нет сил. Настя почти упала на сидение. Даже двигаться к краю, чтобы навалиться на металлический поручень справа от неё, не хотелось. Она закрыла глаза и вздохнула. Рядом разместилась аккуратно причёсанная пожилая женщина, которая почему-то тоже села не с краю, как будто это место ждало кого-то, и это были не они.
Девушка открыла глаза лишь на следующей остановке.
Народ шумно ввалился в распахнутые двери вагона.
На место возле поручня плюхнулась высокая дама крепкого телосложения, на вид лет сорока, с короткой стрижкой, завитой чёлкой и, четырёхлетним мальчиком, которого она держала за руку.
Было непонятно, то ли это бабушка с внуком, то ли мама с сыном, скорее всего, всё – таки мама, а он - поздний ребёнок, которому по этой причине дозволено всё.
Настя хотела снова закрыть глаза, но едва не подпрыгнула на месте от громкого, прямо ей в ухо, протяжного возгласа мальчика:
- Давааай опять бегать! Хочу бегааать!
Женщина ответила ему, что слишком мало места, так как народу в вагоне больше, чем в прошлый раз. После этого она рывком забросила мальчика к себе на колени и, взмахнув чёлкой, стала подкидывать его, имитируя бег лошади.
Парнишка, выворачивающийся из её рук минуту назад, понял, что с ним снова играют и заподскакивал в такт, гарцующим в седле наездником. Надежда на возможность спокойно доехать рухнула при первых же её «иго-го» и его «но, поехали».
С каждым новым движением женщина всё больше входила в раж. Она крутила и вертела ребёнка «в седле», а тот бил пятками, «пришпоривая лошадь», по её ногам, а заодно и по ногам окружающих их людей, которые спешили отойти из зоны досягаемости.
Каждый раз, когда Настя отряхивала брюки, «лошадка» говорила «извините», но игры не останавливала.
Все смотрели на это, покачивая головами, но связываться и портить себе настроение никто не желал.
- Хотите, я поменяюсь с вами местами? - спросила Настю соседка слева.
- Спасибо. Они же и вам покоя не дадут. Всё нормально, мне через остановку выходить.
Настя повернула голову к ней и обомлела. Она увидела, как в тёмных глазах пожилой незнакомки засветились странные огни, словно фары машины, которая ехала очень далеко, от этого девушке стало не по себе.
Женщина, тем временем, перехватила взгляд ребёнка, и тот, остановившись, долго и пристально смотрел на эти огоньки. Насте навсегда запомнились его глаза, они были совершенно безразличными, пустыми, как у пластмассовой куклы, которая с незапамятных времён валялась на чердаке их дачи.
Его лицо, вдруг, стало серьёзным, а через минуту злым.
Мальчик неожиданно вцепился обеими руками в чуб своей мамаши и, изо всех сил, стал тянуть за него, потом, то же самое проделал с её носом, ушами, на что та лишь терпеливо улыбалась, словно это было частью игры.
А когда Настя почти подъехала к своей остановке, пожилая дама наклонилась и тихо, но, несмотря на шум поезда, девушка расслышала каждое слово, сказала ей на ухо:
- Детей иногда можно баловать, в меру. Вседозволенность ведёт к печальным последствиям. Вы, Анастасия, поезжайте дальше на троллейбусе. Не ждите следующий поезд. Про них, - она кивнула на мать с сыном, - забудьте. Они уже судьбой наказаны. Днём раньше, днём позже, это ничего решает, да и не имеет значения.
Девушка вежливо улыбнулась и, ничего не ответив, шагнула из вагона. Шумная парочка вышла вместе с ней.
Они направлялись в ту же сторону, но, на этот раз Настя отошла по платформе дальше, чтобы вновь не оказаться в одном вагоне.
Мальчик продолжал буянить и здесь: он подпрыгивал, пытаясь наступить на ногу матери, бегал вокруг неё, что-то требовал визжащим голосом. Она пыталась удержать его, но при этом, как обычно, подыгрывала и громко смеялась, развернувшись к нему лицом, и спиной к поезду, который, судя по внезапно ворвавшемуся сквозняку, подъезжал к остановке. Девушка повернула голову навстречу свету, приближающемуся из тоннеля, после чего услышала визг тормозов и людей, сливающийся в один протяжный вой. Настя оглянулась.
Последнее, что она заметила, перед тем, как зажмурила от происходящего ужаса глаза, это шумную соседку, падающую под колёса с края платформы, и искривлённое злостью, а потом растерянное лицо её ребёнка.
Закрыв глаза, отчётливо увидела пожилую женщину, которая сидела рядом с ней, и, вдруг, ясно поняла, что за странные огни она увидела тогда, это был свет от фар приближающегося поезда, отразившийся в глазах незнакомки. Настю словно облили ледяной водой.
«О, боже, а ведь та женщина назвала меня по имени. Как же смогла узнать? А может быть послышалось, ведь шумно было?»- подумала она.
В голове звенело, казалось, что всё это происходит не с ней, а в каком-то странном сумасшедшем кино.
Поезд не успел затормозить, слишком уж быстро всё произошло. Настя, закрыв лицо руками, бросилась к выходу, навстречу бегущим к месту аварии работникам полиции. Всё случилось, как и было предсказано. Домой она добиралась на троллейбусе.
@ Лана Лэнц "Истории города N"

[ИллюZия]

«Вы в Чистилище!»
(эпизод-2)

Женщина за столом достала чистый лист.
- Присаживайтесь, - устало произнесла она, появившейся посреди комнаты душе.
- Эээ, тётка, ты кто? Где я вообще?
Коротко остриженный мужчина возмущённо озирался по сторонам. На одной его руке красовалось витиеватое «Геныч», а на второй свежий след от укуса. Дорогой костюм, в который он был одет, только подчёркивал неряшливость его души.
- Вы в Чистилище. Присаживайтесь, полистайте брошюрки, там всё подробно написано.
- Ты что, коза, берега попутала? Какие брошюрки? У меня дела. Если я своих подведу, от меня мокрое место оставят.
- Уже, - ответила ему полная дама, сидящая за столом.
Она не очень любила такие души, чаще всего они были настолько запачканы, что стирать их приходилось в самых мощных средствах, долго кипятить, но всё равно результат очень редко оказывался положительным. Белоснежными такие становились... да никогда они такими не становились, чаще застирывались до дыр и списывались в утиль, где их сжигали.
- Чего "уже"? Ты мне кончай по ушам ездить, оторвись от своей писанины и объясни внятно.
- А если не стану? - спросила она ухмыльнулась, отчего едва заметные чёрные усики над её верхней губой хищно ощетинились.
- Да я тебя сейчас…
Геныч попытался схватить тётку за грудки, но не смог. Его будто бы кто-то держал, дальше, чем за три шага до стола было не подойти.
- Присядьте уже, аника-воин, отвлекаете. Скоро за вами придут, а документы ещё не в порядке.
- Меня взяли? Я в распределителе? Где я?
Пыл его немного поутих, и мужчина опустился на стул.
- Вы в Чистилище, я же уже говорила, - повторила женщина. – Умерли вы.
- Что? Значит...
- То и значит, ножевое в сердце. В красивые костюмы снаряжаетесь, а замашки, как у дикарей, всё ножами и кулаками решаете. Такими грязными сюда являетесь, что и не отстирать! - с досадой в голосе ответила она.
Он посмотрел на рубашку.
- Вы меня разыгрываете, да? Какое ножевое? Нет крови, чистая, ни пятнышка.
После того, как до Геныча начало доходить, что всё, что происходит, как минимум, немного странно, голос его стал заискивающим, а обращение вежливым.
- Снова ошибаетесь. Где же нет ни пятнышка? Вот, на рукаве, кровь, вы ударили ребёнка, разбили мальчику нос.
Мужчина машинально посмотрел на левый рукав.
- Всё верно, именно там, - подтвердив его догадку, продолжила что-то писать женщина, - крови на вас много, вижу и детская, и женская, даже друзей. За что своего приятеля в прошлом месяце избили так что он с переломами в больнице оказался?
- Не докажете, - буркнул Геныч и, поняв, что проговорился, добавил – не знаю, кто его избил, он в коме, а свидетелей нет.
- Геннадий Васильевич, мне то не лгите, я вашу жизнь вижу, как на ладони, точнее, на бумаге.
Она развернула к нему лист, где делала пометки.
Словно на маленьком экране мужчина увидел себя, бьющего Лёшку Корнеева. Приёмщица обводила проступающие пятна ручкой. Там были и чёрные, словно от сажи, и рыжие от крови. Ощущение, будто его расстреляли из ружей для пейнтбола с разными мрачными красками.
- Он же головой при падении, вы же видели, я-то тут причём?
- Да, после того, как вы его ударили, он упал и получил травму головы. Заметьте, не сам споткнулся, когда никто его и пальцем не трогал. Вы даже скорую помощь не вызвали.
- А нечего за моей Иркой ухлёстывать, любовники они.
- Ошибаетесь. Алексей жалел Ирину, вы ведь её нещадно били. Кстати, она вам никогда не изменяла.
- Баб надо бить, если их не учить, то они…
- Достаточно. Понятно, что вы нам раскаянием не поможете. Пятен на вас очень много. Вон, например, кровь собаки, которую вы специально сбили машиной, а вон, на груди, предательство, огромным грязным пятном…
- И что теперь? В Ад? Да мне наплевать, та же зона, я выживать умею.
- Нет, Ада не существует.
- Ну, не в Рай же? Или всё-таки…? - удивлённо спросил он с едва заметной надеждой в голосе.
- Нет. Кровь очень плохо отстирывается, да и прочей грязи на вас полно.
Дверь открылась.
Дама устало вздохнула и попыталась игриво улыбнуться вошедшему мужчине, довольно крупному, поскольку при входе ему приходилось нагибать голову, чтобы не удариться.
- Наконец-то за вами пришли, - сказала она.
Геныч испуганно оглянулся.
- Документы готовы? – спросил здоровяк.
- Да, уводи, видеть его больше не могу.
- Кровь? - понимающе спросил её собеседник.
- Кровь. Самый крутой режим, на несколько раз. Не раскаялся, теперь очистить почти невозможно. Не получится – отправляй в расход. Когда таких сжигают, даже не жалко.
- Сжигают? – Геныч насторожился. - А как же суд? - воскликнул он, - всем положен суд. Должен быть суд! Без суда не имеете права…
Он что-то ещё кричал за дверью, но голос его быстро затих.
Брезгливо дёрнув усиками над губой, женщина достала чистый лист.
- Присаживайтесь, - вздохнув, произнесла она, появившейся посреди комнаты душе.
- Простите, у меня дочка дома одна, я на минутку выскочила… я пойду.
Молодая женщина попыталась открыть двери и выйти наружу.
Ей это, конечно же, не удалось.
- Выпустите меня, как я тут оказалась, где я?
- Вы в Чистилище…
@ Лана Лэнц

[ИллюZия]

отрывок из сказа "Лиса"

- Вот момент, когда можно попробовать сделать то, о чём говорила бабка Марфа,- подумал Петька. - Не сильно верю в её россказни, но от меня разве убудет, если попытаюсь?
Он присел на корточки напротив лисички, предварительно закрыв на задвижку двери изнутри и завесив окна красивыми шторками - задергушками, повешенными матерью с вечера.
- Не знаю, наверное, это глупо, но напоминаешь ты мне одну девушку, в которую я с первого взгляда влюбился, и нет мне покоя до сих пор,- произнёс парень, глядя прямо в зелёные глаза лисы.
Зверёк сидел спокойно, казалось, что даже слушает его, но не более того.
- Что я делаю,- произнёс вслух, с досадой махнув рукой, парень. - Совсем уже из ума выжил.
Петька встал и пошёл открывать дверь.
- Если я не ошибаюсь, в любви мне признаёшься, вот что ты делаешь,- услышал он знакомый смешливый голос. - Обожди, не открывай, давай уж поговорим, раз начали, пока нет никого.
Он медленно обернулся. Напротив него, одетая лишь в золото своих огненно рыжих, волос стояла, прикрывшись, лежавшим рядом стареньким полушалком его матери, Елизавета.
Увидев девушку так близко, да ещё совсем раздетую, Петька испуганно отшатнулся.
С одной стороны, он мечтал, чтобы так случилось, но с другой он не мог в это поверить, и потому было очень страшно.
- Ты, ты оборотень?- от неожиданности парень начал заикаться.
- А что, испугался?- улыбнулась девушка.
- Нет, а чего мне бояться-то? Ты же меня не съешь?!- не - то утверждая это, не - то успокаивая себя, произнёс парень.
- Да уж не съем, конечно, ты же сам меня полчаса назад курицей до отвала накормил, сытая я,- звонко засмеялась девушка.
- Как же это так, ты же только что…
- Была лисой? Ну да. Я могу стать кем захочу, хоть зверем, хоть птицей, хоть рыбой, но мой род выбрал именно лис, не знаю уж почему, в лисичек ещё мои прадеды и прабабки обращались и не мне обычаи их менять.
- Как это так, кем хочешь? Ты ведьма, что ли?- спросил он, выпучив от удивления глаза.
- Да успокойся ты,- протянула к парню свою руку Елизавета.
Петька отскочил от неё к стене.
- Не трогай меня, ведьма.
- Петь, не ведьма я. Такой же человек, как и ты. Просто наш род сохранил древнюю память. Раньше, очень давно, все люди могли становиться, кем пожелают, им был дан выбор. Но со временем многие забыли, как это делается, вот и всё. А менять свой облик может почти каждый, нужно только вспомнить то, что спрятано глубоко, очень глубоко в памяти.
- Не смеши, неужто и я могу?- засомневался парень.
- И ты можешь, говорю же, почти каждый. Твои друзья, тогда в лесу, и пристрелить меня могли, почему не дал?
- Глаза твои узнал. Мне так показалось. Ну не показалось, а я так думал, что показалось. Запутался я совсем,- с досадой произнёс парень.
- Вот видишь, значит, твоя древняя память не слишком далеко, ещё можно вернуть.
- А что её прямо таки всем вернуть можно?
- Есть люди и звери, у которых уже нельзя. Память в душе живёт. Бывает, что душа заболеет, либо ранил её кто, либо сама поранилась, такие люди не просто так душевнобольными зовутся. Но душа может совсем выболеть и умереть незаметно для других. Ходит такое существо, ест, пьёт, а внутри пусто. Это не жизнь – видимость одна. Если внутри никто не поселится: какая-нибудь нечисть или заблудившаяся душа, то так и просуществует впустую тело. Таких невозможно вернуть к истокам памяти.
- А попробовать можно вернуть мне эту память?
- Можно, если бояться перестанешь. Выпусти меня в лес, а сам потом, если надумаешь, приходи на полную луну к опушке. Крикни по имени, я сама тебя найду. А сейчас отвернись, пожалуйста, скоро твои родители вернутся, не стоит им меня в этом обличии видеть.
Петька отвернулся на миг, но любопытно стало, как она в зверя обращается, и он тут же повернулся снова.
Перед ним стояла лиса и хитрыми зелёными своими глазами смотрела прямо в его влюблённое сердце.

@ Лана Лэнц "Сказы"

[ИллюZия]

«Вы в Чистилище!»
(эпизод-3)

Молодая женщина попыталась открыть двери и выйти наружу.
Ей это, конечно же, не удалось.
- Выпустите меня, как я тут оказалась, где я?
- Вы в Чистилище…
- Где? - она удивлённо уставилась на приёмщицу.
- В Чистилище, умерли.
- Как умерла?
- Поскользнулись на лестнице, упали и умерли. Вон там лежат брошюрки, посмотрите, а я пока займусь вашими документами.
Женщина тут же принялась внимательно читать. Чем дальше она знакомилась с местной литературой, тем больше приёмщица слышала «Ой, как же так, за что, что будет с Леночкой, как же Паша, он с ума сойдёт…»
Приёмщица привыкла к подобным восклицаниям и продолжала делать свою работу.
- Полина Владиславовна, у вас нет особых загрязнений, в основном мелкие.
Например, вы без спросу съедали в детстве конфету, а говорили, что её утащил кот. Мама ваша знала про эту уловку, но не ругала вас. Это скорее шалость, след от шоколада отстирывается легко, особенно, если учесть, что вы потом просили у кота прощения и угощали кусочками котлеты, мяса из борща или ещё чем-то вкусным.
Это очищается быстро.
Нет, ошибаюсь, оказывается есть одно неприятное трудновыводимое пятно, большое, вот с ним придётся повозиться.
Полина оторвалась от рекламных листов и вопросительно посмотрела на приёмщицу, всё вокруг и так оказалось совсем не тем, чем она себе представляла. А тут ещё какое-то пятно.
Дома дочка одна, она сейчас спит, но ведь проснётся, а мамы рядом нет.
- Простите, а можно ненадолго обратно, я только мужу позвоню. Предупрежу, что Леночка спит, что она одна в квартире закрыта, и тут же обратно. Ей же всего полтора годика. Отпустите, пожалуйста.
Дама, перелистывая документы, только усмехнулась.
- У всех дела неотложные, только кому на это не наплевать? Так уж заведено, обратно дороги нет. Вы не паникуйте. Вашему мужу уже позвонили, он домой едет.
Полина Владиславовна облегчённо выдохнула.
- Так что с вашим пятном на биографии делать будем, суровым тоном партийного работника времён СССР, повторила вопрос приёмщица. – Вы ведь мужа своего будущего у подруги увели. Олеся тогда очень горевала. Она ведь до сих пор одна. Вы раскаиваетесь?
Неожиданно из беззащитной, тихой и вежливо-послушной, Полина превратилась в жёсткую и уверенную в себе женщину, она изменилась прямо на глазах.
- Я в этом никогда не раскаюсь. Я Павла люблю. И если бы случилось прожить жизнь сначала, я от него бы ни за что не отказалась, тем более ради того, чтобы избавиться от какого-то там пятна.
Приёмщица уставилась в лист бумаги и открыла от удивления рот, казалось, она пытается что-то сказать, но не находит подходящих слов.
На самом деле так и было.
Пятно, компрометирующее душу, прямо на глазах исчезало.
Она даже забыла поприветствовать вошедшего специалиста по работе с загрязнениями.
Слегка наклонив голову, чтобы не снести косяк, он вошёл и тихонько стоял, глядя на приёмщицу, а та словно зависла на несколько секунд.
Мужчина вежливо покашлял, пытаясь обратить на себя внимание.
- Так вот в чём дело. Да, можешь забирать. Лёгкий режим и покой, пусть отлежится. Ей нужно родиться в своей семье через полтора года. Она всё исправила тем, что умерла, потому пятно и исчезло.
- Как родиться? - удивлённо произнесла Полина Владиславовна.
- В самом прямом смысле, вы родитесь в семье вашего мужа и его несостоявшейся любви. Они случайно встретятся и сойдутся. Олеся станет вашей мамой, а вы сводной сестрой своей дочери. Так все ваши любимые будут рядом, как вы и хотели, только помнить прошлую жизнь не сможете, так уж заведено.
Всё, уводи её! Больше пояснять ничего не буду.
Когда двери за ними закрылись, женщина оставшаяся в комнате одна, неожиданно для себя подумала вслух:
- А ведь выходит есть она, любовь эта? На глазах исчезло пятно. Впервые за столько лет.
Потом приёмщица взяла чистый лист бумаги и отчётливо произнесла:
- Следующий!
- Где я? – услышала она привычный вопрос.
- Вы в Чистилище…
@ Лана Лэнц